Лаура Гурк: Обман и обольщение

– Я волновался за тебя. Ты очень рискуешь, мой друг.

– У меня были кое-какие трудности, – признался Тревор. – Но я с ними справился.

– Сегодня чудесный вечер. Почему бы нам не прогуляться?

Тревор, опиравшийся о колонну, выпрямился и направился вслед за Эдвардом. Они молча пошли по узкой тропе, миновали группу растущих лимонных деревьев и оказались у беседки на берегу пруда. Однако Эдвард не стал там задерживаться и повел Тревора к причалу для прогулочных лодок.

Тревор вынул из внутреннего кармана пиджака коробочку, завернутую в газету. Распаковал ее, открыл и, развернув защитную хлопковую ткань, явил на свет прекрасное золотое ожерелье с лазуритом.

Эдвард тихонько присвистнул, восхищенный увиденным.

– Это Восьмая династия, – произнес Тревор. – Ожерелье принадлежало жене жреца. К сожалению, в гробнице больше не оказалось ничего ценного. Ее успели разграбить.

Эдвард положил коробку во внутренний карман пиджака.

– Насколько я помню, мы договорились, что если эта вещь будет полностью соответствовать твоему описанию, я куплю ее за три тысячи фунтов. – Тревор кивнул, и Эдвард достал внушительную пачку банкнот. – Ты отлично поработал, – продолжил он. – Музей с радостью приобретет ожерелье для египетской коллекции.

– Только не говори им откуда она у тебя.

– Я никогда не болтаю лишнего. А теперь расскажи, почему ты так задержался в Каире?

– Как всегда, меня задержал Луччи.

– Этот человек причиняет нам все больше и больше неприятностей, – заявил Эдвард.

– Пожалуй, ты прав. Луччи украл у меня ожерелье. Причем еще до того, как я выбрался из гробницы Хенета. Наверняка он и его люди шли за мной по следам.

– Как тебе удалось его вернуть?

Тревор многозначительно улыбнулся:

– Не забывай, что у Луччи невероятно красивая и постоянно скучающая жена.

Эдвард рассмеялся:

– Понятно. Собираешься вернуться в Египет?

– Нет, я еду домой.

– Так я и думал. Ты мой самый лучший поставщик, и мне жаль терять тебя в этом качестве. Но с другой стороны, теперь мы будем чаще видеться. – Он замолчал и окинул своего друга долгим, внимательным взглядом. – Конечно, я слышал о твоем брате. Как ты себя чувствуешь в роли графа?

Тревор отвернулся и стал смотреть на лебедей, плавающих по глади пруда.

– Чертовски неуютно, – ответил он.

– Тревор, должен тебе сказать, что до меня дошли слухи о некоторых… гм, финансовых трудностях. Если об этом знаю я, то…

– Значит, об этом знают все вокруг, – договорил Тревор, стараясь не выдать своего смятения. – Спасибо за информацию.

– Самоубийство графа не могло остаться незамеченным.

– Разумеется. Я собираюсь как можно скорее поехать в Кент и лично разобраться в ситуации.

– Когда отплываешь? – спросил Эдвард.

– Завтра днем.

– Замечательно. Переночуешь здесь. Как видишь, места предостаточно.

Тревор посмотрел вдаль, на роскошные сады, окружавшие эту дорогую виллу.

– Да, места здесь более чем достаточно, – согласился он. – Поместье Кеттерингов, видимо, приносит хороший доход, раз ты в состоянии снимать такую виллу. Или Британский музей так щедро платит тому, кто занимает место директора?

– О нет, я не снимаю эту виллу. Я тут такой же гость, как и ты. Дом принадлежит дяде моей жены, Генри Ван Альдену. Он американец, миллионер. Но о последнем, я думаю, нетрудно догадаться. Нажил свои деньги на шоколаде и сейчас вкладывает их в различные рискованные предприятия.

Тревор мысленно пожалел, что у него нет богатых родственников. Мужчины остановились на лестнице, ведущей на галерею.

– Так заночуешь здесь? – спросил Эдвард.

– Не хотелось бы никому мешать.

– Ван Альден не будет против. Он увлекается археологией и охотно поговорит с тобой о Египте. Ну что, приготовить тебе комнату?

– Приготовь. Я оставил вещи в пансионе синьоры Кальветти на Пьяцца ди Анджело.

– Я пошлю за ними. – Он посмотрел на запыленную дорожную одежду Тревора: – Сегодня Ван Альден и его дочь дают бал. Так что тебе необходим фрак.

Тревор покачал головой:

– Я очень устал, а мне предстоит еще одно длинное путешествие. Так что мне не до балов сейчас.

– Джузеппе сообщит, когда твоя комната будет готова. У нас тут гостят еще несколько человек, и поэтому время завтрака строго не обговорено. А теперь, с твоего разрешения, я пойду переодеваться, иначе опоздаю. Рад был снова повидать тебя, мой друг, – сказал он, поднялся на галерею и вошел в дом.

Тревор опустился на одну из кованых скамеек, которые стояли на галерее. Он там долго сидел, курил сигару и смотрел, как сумерки уступают место ночи. Он размышлял о словах Эдварда насчет слухов, опутавших весь Лондон, и о том, что именно стало известно в свете. Черт побери, если всем станет известно, в какой тяжелой ситуации он оказался, то ему никогда не удастся добыть деньги. Проклятие, что же теперь делать?