Бобби Смит: Счастливая карта

1845 год

Чарльз Марченд и его четырнадцатилетний сын Рэйф возвращались домой. Было уже довольно поздно, когда карета свернула на дорожку, ведущую к плантации Белрайв, и вдалеке показался белый особняк Марчендов.

Рядом с экипажем резво бежал роскошный арабский жеребец.

– Он понравится маме, правда? – в который раз спросил Рэйф отца.

– Конечно, мой мальчик.

– Как ты думаешь, она удивится?

– Еще как! Она и не ждет нас раньше субботы.

– А она обрадуется?

Чарльз улыбнулся. Он любил жену. Аланна была его радостью, смыслом всей его жизни. Последнее время он чувствовал, что жена не слишком счастлива, и, выбирая ко дню рождения такой необычный и дорогой подарок, надеялся приятно поразить ее.

Не успела карета остановиться, как Рэйф соскочил на землю.

– Ну, скорее! – торопил он отца. – Мама, наверное, еще не спит. Давай мы подарим ей его сегодня.

Нетерпение сына позабавило Чарльза, впрочем, ему и самому не терпелось увидеть Аланну, услышать ее голос.

– Так и быть, пойдем позовем ее.

Рэйф обогнал отца, словно птица взлетел по ступенькам на веранду, и в тот миг дверь распахнулась.

– Вы вернулись раньше… – Джордж, дворецкий, если и был удивлен их неожиданным приездом, то ничем не выдал своих чувств.

– У нас такой подарок для мамы, Джордж!

– Уверен, она очень удивится, сэр, – учтиво ответил тот и быстро взглянул на Чарльза.

– Ты только посмотри, что мы привезли ей, – шепотом, словно заговорщик, сказал Рэйф, будто боялся, что мать может их нечаянно подслушать.

Джордж оглядел жеребца.

– Да, красавец.

– Где Аланна, Джордж? – спросил Чарльз, входя в дом.

– В спальне.

Перескакивая через две ступеньки, Рэйф бросился вверх по лестнице. Его отец поднимался степенно, но волновался он так же сильно, как и его четырнадцатилетний сын.

Джорж остался внизу. Он печально смотрел им вслед, качая головой.

Дверь в спальню была не заперта.

– Мама!

– Аланна, мы уже… – Чарльз застыл на месте.

На их супружеской кровати лежала Аланна в объятиях мужчины.

– Чарльз? – Надменные глаза жены смотрели без тени смущения, голос звучал холодно и равнодушно, в нем не было ни страха, ни стыда.

Рэйф стоял рядом с отцом, не сводя глаз с матери и ее любовника.

Мужчина соскочил с кровати и принялся суетливо натягивать брюки. Чарльз узнал его.

– Вон из моего дома, Лоусон!

Лоусон не заставил повторять дважды, он быстро оделся и исчез.

– Рэйф, ступай в свою комнату, – приказал Чарльз, не отводя пристального взгляда от жены. – Мне надо, поговорить с твоей матерью.

– Но…

– Иди! – взревел Чарльз.

Рэйф выбежал из родительской спальни. Он заперся у себя в комнате, но разгневанные голоса родителей доносились до него даже через плотно закрытые двери. Рэйфа охватил ужас. Все, во что он верил, все, что любил, оказалось ложью. Он чувствовал, что рухнули сами основы его жизни.

– Ну, Чарльз, скажи же что-нибудь наконец, – насмешливо проговорила Аланна.

– Что тут еще говорить?

– Тогда сделай что-нибудь. Толку от слов, и верно, никакого. Может быть, ты, дорогой, закончишь то, что Джон начал, а? – Она хрипло засмеялась.

– Я не прикоснулся бы к тебе, даже если бы ты осталась единственной женщиной на земле.

– Ну, перестань, Чарльз, иди ко мне. Я помогу тебе забыть про все на свете.

– И давно это, Аланна? – Чарльз задыхался.

– Что давно?

– Давно ты мне изменяешь? Сколько мужчин здесь побывало?

– Ах, Чарльз, до чего же ты глуп! – расхохоталась Аланна.

– Действительно, я был глуп и слеп, потому что любил тебя.

– Любил меня? Ты просто смешон со своей любовью. Да я и не считала тебя никогда настоящим мужчиной! У меня было много любовников за все эти годы. Как ты думаешь почему? Я вышла за тебя только ради денег. Это единственное, что было мне нужно от Чарльза Марченда.

– Завтра же утром ты покинешь мой дом. Поняла?

– Я всегда тебя прекрасно понимала. Даже слишком. – Она опять рассмеялась. – Можешь не волноваться. Я никогда, слышишь, никогда не вернусь сюда и не пожалею ни о чем.

– Теперь о нашем сыне.

– А что Рэйф?

– Подумай хорошенько, что ты ему скажешь.

– Я не собираюсь ничего ему говорить. С какой стати? Ты сам все скажешь. Ведь я никогда не хотела иметь ребенка.

Рэйф: застыл посреди своей комнаты, не в силах пошевелиться. Руки его сжались в кулаки. Он обожал мать и только теперь понял, почему она всегда держала его на расстоянии, была холодна с ним.