Рут Лэнган: Герцогиня-самозванка

– Но если все так просто, как ты говоришь, почему до сих пор никто не убежал?

– Может, им просто не хватает ума, – ответила Лана и мысленно добавила: «Или отчаяния». – Слушай меня. Фермер, как обычно, привезет картошку, высыпет ее из мешков в тачку и повезет на кухню.

– Ну да, – кивнула в ответ Шивон. – Он каждый год привозит. Нам-то с этого что?

– А то, что пустые мешки он складывает обратно в повозку, а сам идет рассчитываться с матерью-настоятельницей. Обычно он отсутствует всего пару минут. В этот момент мы и спрячемся под пустыми мешками.

– А если он нас заметит?

Лана пожала плечами, изображая беззаботность. На самом деле вся она трепетала от страха.

– Что ж, попытка не пытка. Если нас поймают, порки не избежать, зато потом мы снова станем готовиться к побегу.

– Но они разлучат нас. Мать-настоятельница так и сказала, что если мы хоть раз еще натворим что-нибудь, то больше не увидим друг друга. А я ведь умру без тебя, Лана. Никто, кроме тебя, не заботится обо мне.

– Не волнуйся. Ничего с тобой не случится, я не позволю. – Лана коснулась руки подруги. – Слышишь? Повозка уже близко. Пора.

И они, затаив дыхание, замерли, спрятавшись у задней двери кухни. И как только фермер натянул поводья и остановил повозку, Лана сорвалась с места, подхватила ведро и, не говоря ни слова, принялась вместе с Шивон полоть сорняки прямо перед входом в трапезную. При этом она не сводила глаз с бедняги фермера, ожидая, пока тот перетаскает в подвал монастыря весь свой урожай.

Наконец она отставила ведро с сорняками в сторону и, взяв подругу за руку, прошептала:

– Пора.

– Нет, Лана, я не могу, – Шивон дрожала как осиновый лист, – не могу и все. Иди без меня. – И она прижала руку к губам, сдерживая готовый вырваться крик.

– И оставить тебя на милость матери-настоятельницы? Да ты и дня тут без меня не протянешь. Пошли.

С этими словами Лана решительно потащила Шивон к повозке. Она осмотрелась вокруг и, убедившись, что соглядатаев нет, спрятала подругу под сеном и пустыми мешками, затем заползла в повозку сама и устроилась рядом.

– Ни звука, – прошипела она, – просто молчи и не шевелись, что бы ни случилось.

Дверь хлопнула, послышались шаги на выложенной булыжником дорожке, затем повисла тишина.

– Что это? – послышалось совсем рядом.

Лана похолодела, чувствуя только, как пальцы Шивон мертвой хваткой сомкнулись на ее запястье. Она принялась отчаянно молиться, хотя давно уже перестала надеяться на помощь небесных сил. Она не молила дать ей сил или свободу. Она молила только об одном: чтобы Шивон перестала трястись, как насмерть перепуганный заяц, пока кто-нибудь не заметил и не разоблачил их.

– Хм, одна картофелина выпала из тачки, – пробурчал фермер себе под нос. Он закинул картофелину в повозку и уселся на козлы. – Впервые мать-настоятельница заплатила за то, что ей не достанется.

Посмеиваясь, он натянул поводья. Колеса жалобно скрипнули, повозка, покачиваясь, проехала ворота и покатилась по дороге.

Шивон наконец отпустила руку подруги. Лана приподняла уголок мешка и стала осторожно шарить под ним, пока не нащупала картофелину.

Более часа девочки, скрючившись, пролежали под мешками. Наконец они остановились. Послышались голоса. Лана, собрав всю свою волю, в ужасе ждала, что вот сейчас их обнаружат. Они с Шивон притаились и, затаив дыхание, прислушивались к удалявшимся шагам фермера.

Приподняв край, мешковины, Лана огляделась. Никого. Она села и потянулась, расправляя затекшие мышцы.

– Пошли, – позвала она.

Шивон вскочила.

– А где мы? ~ спросила она, протирая глаза.

– Похоже, деревня какая-то. Наш фермер пошел в таверну пропивать деньги, полученные от матери-настоятельницы. Бежим!

Из таверны доносились призывные запахи ароматного эля, жареного мяса и хлеба.

– А может, попросим сперва что-нибудь поесть?

– Не здесь. Как бы нас не поймали и не вернули в приют. Надо убежать как можно дальше. – С этими словами Лана схватила подругу за руку и повлекла прочь от деревни. Они бежали через поле, заросшее высокой травой. Они утопали в ней с головой.

Сумерки сменились ночной темнотой, а девочки все бежали и бежали, пока деревня совсем не исчезла из виду. Они запыхались, чувство свободы кружило им головы. Наконец, они нашли амбар, полный сена, и спрятались в нем. Разделив сырую картофелину на двоих, беглянки укрылись сеном и заснули обнявшись.

Атлантический океан,

корабль ее величества «Гриффит», 1885 год