Рут Лэнган - Заложники страсти

Но мальчик все стоял на коленях. Глаза его сузились, а лицо ничего не выражало.

– Ты должен забить то, что видишь сейчас, дитя мое, – сказал монах.

– Нет. – Мальчик впервые нарушил молчание. Кулаки его прижались к бокам. – Этого я забывать не должен.

Монах был поражен, увидев такое жесткое, беспощадное выражение в совсем еще детских глазах. Столь суровый взгляд подобал закаленному в сражениях воину, а не ребенку.

– Когда я вырасту, – процедил мальчик сквозь стиснутые зубы, – то, клянусь душами моих отца и матери я отомщу за них. Придет день, и англичанин, совершивший это злодеяние, заплатит Диллону Кэмпбеллу.

Англия, 1292 год

– Ой, Мойра! Вон они, дикари! Я их вижу! – Леонора, дочь лорда Алека Уолтема, стояла на галерее главной башни замка, и взгляд ее блуждал по зеленым равнинам милой ее сердцу Англии. Все земли, что виднелись вокруг, принадлежали ее могущественному отцу, и большая часть владений была пожалована ему благодарным королем Эдуардом, [2]высоко ценившим верную службу английской короне. Алек Уолтем был одним из самых близких друзей короля, а щедрость, проявляемая Эдуардом по отношению к своим друзьям, уже вошла в поговорку, как и его непостоянный нрав. При дворе было прекрасно известно, что Эдуард – правитель властный и вспыльчивый, не щадящий даже самых близких друзей, если они дерзали ему перечить.

– Господи, спаси нас! Где они? – Старая няня вперевалку прошла по комнате и поднесла ко лбу ладонь узловатой руки, прищурившись от яркого света.

– Вон там, на дальнем холме. Видишь, как играет солнце на их мечах?

– Да. – Старуха перекрестилась. – Ни за что бы не поверила, что доживу до дня, когда нечестивцы будут спать под одной крышей с порядочными людьми и делить с ними трапезу. За столом твоего отца! Да, подумать страшно, какие про них ходят слухи!

– Слухи? Ты что же, выходит, никогда не видела ни одного горца?

Старушка, которая вынянчила не только мать Леоноры, но и ее бабушку, содрогнулась.

– Нет, Бог миловал, не видела. Говорят, росту они непомерного, почитай великаны, и даже в самую холодную пору ходят с голыми руками и ногами, а если и одеваются, так в лохмотья. – Видя, как потрясена ее рассказом Леонора, няня продолжала: – Да, те, кому довелось их повидать, говорят, будто видом они сущие страхолюды – лохматы, оборванны, неумыты – и человеческого обхождения не знают.

Глаза Леоноры расширились.

– Ой, Мойра. Что же мне делать? Ведь отец приказал мне вместе с ним выйти приветствовать этих… этих страхолюдов – Она поднесла тонкую руку к горлу.

– Не дело твой отец затеял, лучше бы тебе отсидеться взаперти в своих покоях, пока горцы не уедут. Кто знает, чего им в голову взбредет? – Старая нянька понизил голос: – Сказывают, будто они английских младенцев пожирают и пьют их кровь.

– Замолчи, Мойра! Разве можно верить такому вздору? Отец бы никогда не пригласил к себе в дом подобных чудовищ.

– Это гости незваные, твой отец их пригласил по королевскому повелению. Кто ж посмеет ослушаться короля?

– Ну, да, так неужели же король допустит, чтобы его близкий друг оказался в опасности?

Старуха ничего не ответила, мудро предпочитая хранить свои мысли при себе. Шпионов везде хватает. Горе тому, кто навлечет на свою голову гнев короля и попадет в немилость.

Леонора наблюдала, как три всадника поторапливают коней, направляясь ко рву вокруг замка. Раздался резкий крик, и подъемный мост был опущен. Поднялась тяжелая опускная решетка. Под аркой зацокали копыта трех коней. В ту же минуту решетка была опущена, а мост поднят. У приехавших не осталось путей к отступлению.

– Эти горцы или очень глупы, – промолвила Леонора, поворачиваясь, чтобы выйти из комнаты, – или очень отважны. В конце концов, их только трое, а в этих стенах расположилось не меньше сотни отборных воинов.

– Говорят, будто один горец в одиночку может расправиться с целой ратью англичан.

– Это уж слишком, няня, так их восхвалять. – Леонора открыла дверь и выпорхнула из комнаты. Глаза ее горели. – Они же не боги, а самые обыкновенные смертные. – Обернувшись через плечо, она строптиво добавила: – Я непременно желаю на них взглянуть, тем более что защитников у меня довольно.

Когда она ушла, нянька снова перекрестилась и опустилась на колени, чтобы произнести молитву. Девочка еще так молода, ей едва минуло шестнадцать, к тому же малость упряма и своевольна. Очень скоро ей самой предстоит изведать, что мир вокруг вовсе не так спокоен и безопасен, как отцовский замок.