– Я подумал, что, может быть, вам нужно общество. Но, если я помешал, скажите об этом прямо.
– Вовсе нет.
Добрый, милый Гарет. Высокий и стройный, с волосами цвета белого золота и серовато-зелеными глазами, вобравшими в себя целый мир с молчаливой мудростью. Последний из сыновей Моргаузы от Лота, среди них он казался самым привлекательным и мягким, и мы были друзьями. Я не знала никого более подходящего, с кем могла бы скоротать свое бдение.
– Ну как король? – помимо воли зубы мои стучали, и, с благодарностью приняв кувшин с горячим вином, я опустилась на постель. – Как он чувствует себя?
– Он опустошен, миледи. С ним Гавейн, он расточает всяческие обещания, если Артур вмешается и сохранит вашу жизнь. Когда я уходил, было неясно, как все разрешится…
Продолжая говорить, Гарет повернулся, чтобы подбросить в огонь яблоневую ветку. Я подобрала под себя ноги, укутала покрывалом колени и стала думать о муже.
Без сомнения, расхаживает, как лев. Никогда не мог хладнокровно найти выход из трудного положения! Будет ворчать, топать ногами, пойдет наперекор судьбе, которая завела нас сюда – ах, дорогой, а разве могло быть иначе?
Неужели, подобно моей любви к тебе, это одно из предначертаний судьбы, которое непременно должно сбыться, которое вплетено в нашу мойру так же неотвратимо, как любовь Тристана и Изольды.
Или мы сами накликали на себя все беды, слепо следуя старым обычаям, когда весь мир изменился, а мы не понимали, куда идем?
– Я сказал им, что побуду с вами, – продолжал Гарет, присев на стул у огня. – Конечно, если вы захотите видеть рядом кого-нибудь, кроме Инид.
Я взглянула на фрейлину и только тут поняла, что та спит, скрючившись на молитвенной скамеечке. Осуждать ее я не могла – ночь тянулась медленно, и до рассвета было еще далеко.
– Я рада, что могу думать не только о завтрашнем дне, – ответила я ему, прижимая к щеке теплый сосуд. – Так ведь было не всегда – разногласия, розни, дикие обвинения. Рыцари ощущали себя единой семьей и были готовы с гордостью следовать за Пендрагоном, веря ему…
Гарет кивнул.
– Гавейн называл их людьми чести, – его голос взлетел, и в нем прозвучали отголоски воодушевления, переполнявшего наши прежние дни. – Попав в братство, я испытал необычайное благоговение, оказавшись среди таких героев. Конечно, я взирал на них, как всякий юнец на моем месте, видя мир полубогов, а не сборище чудаков-разбойников.
Чудаки-разбойники! Определение вызвало грустную усмешку, и я подумала, неужели Гарет и впрямь считает, что все рыцари Круглого Стола таковы. Эти слова обронил как-то и Артур, но в отношении одного лишь бесноватого Гвина, а не всего Братства.
Хотя, возможно, был недалек от истины. Разве Круглый Стол не представлял собой сборища сброда в доспехах, собравшегося поглазеть, кто из них переживет летнюю кампанию, а кто нет?
Это было в Карлионе, и тогда Мерлин предрек, что каждый, кто присоединится к делу Артура, обретет бессмертие и вечную славу. Он расписывал Братство как никто другой, полным опасных приключений и доблести, так что воины в конце концов толпами ринулись к нам, словно мы были самим элексиром жизни.
Но Артуру хотелось большего. В мире, где правили варвары, где даже император переселился из Рима в Константинополь, муж стремился к некоему подобию справедливой и цивилизованной жизни в Британии. Мечта Мерлина впоследствии стала делом Артура. И мы превратили Круглый Стол в политический форум, братство величия и милосердия, где короли отбрасывали в сторону зов кровной вражды и решали споры за столом переговоров, а не на поле брани.
В конце концов даже кельтские военачальники последовали за нами под знаменем Красного Дракона. Цель объединила людей – необходимо было остановить саксов, которые грозили захватить всю Британию, и сделать из них союзников под нашим правлением. В первые десять лет нашего правления мы все это сделали, и сделали хорошо. И, кроме того, построили крепость Камелот.
И все же по своему характеру Братство было полно неразрешимых противоречий. Даже отборная кавалерия Артура, во главе которой всегда шел сам король, состояла из разных, непохожих друг на друга, вспыльчивых людей. Людей храбрых, понимающих и неистово преданных своим разнообразным целям. Они так же стремились за собственной мечтой, как ястреб падал на голубя…
– Но каждый со своим характером, миледи, – проговорил Гарет, – даже самые трудные.
– В самом деле со своим характером, – прошептала я и пригубила еще вина. Пар поднимался из сосуда и плясал перед глазами, и в нем я различила славное прошлое, не столь уж отдаленное, чтобы не захотеть его вдохнуть. – Замечательные люди для замечательных времен. Ведь так? А помните турнир в разгар лета в Камелоте?..
Читать дальше