Этель Стивенс - Прекрасная пленница

Расстояние от Туниса примерно такое, как от Эль-Марсы.

– Эль-Марсы? Там, в одном из дворцов бея, живет его кузина.

– О, там у многих членов семьи бея есть дворцы. Но я не уверена…

– Как же ты узнала, что я здесь?

– Сальваторе получил письмо на пресмешном французском языке. В нем говорилось, что ты жив. А вчера приехала Мабрука и предложила мне ехать с ней. Сначала я не решалась, но она показала мне твой платок. Да я и знала ее в лицо.

– Знала в лицо?

– Да, я видела ее на соседней террасе, помнишь, я говорила об арабской леди, которой я бросила розу? Ты не удивляйся, Риккардо, но еще недавно я, глупенькая, думала, что ты тоже видел ее и влюбился. Мне пришло это в голову, потому что одной ночью я видала, как кто-то переходил с крыши на крышу. Мне не спалось, и я вышла на террасу. Теперь, конечно, я знаю, что это был не ты.

– Да, это был не я.

Она поцеловала его.

– Теперь этот дом пустует. Джованни – ах, я и забыла сказать, что он хочет жениться на Джоконде, – думает снять его, переделать и поселиться в нем с Джокондой, чтобы быть поближе к нам. Сальваторе наводил справки и узнал, что там жил человек по имени Магомет Саад-бей, родственник бея, он исчез, потому что замешан в каких-то политических делах.

Аннунциата в тот же вечер, в обществе м-м Перье, вернулась в Тунис.

Несколько дней спустя Риккардо поднялся с постели, и выздоровление его пошло быстрыми шагами. Настал день, когда он должен был отправиться в Тунис. Он оделся, но Мабрука, которая обыкновенно, пока он завтракал кружкой козьего молока, усаживалась на полу подле него и болтала, потягивая из крошечной чашки кофе и грызя неудобоваримые арабские сладости, – Мабрука не показывалась. Он обратился к девушке-мулатке. Та пожала плечами и неопределенно махнула рукой.

– Мадам спит? – спросил он, зная, что она заучила эту фразу.

Но она покачала головой.

Вошел Бэда и, вынув из-за пояса узкий, темный конверт, протянул его Риккардо. От конверта шел дурманящий запах жасмина и амбры.

Риккардо распечатал конверт и прочел следующие строки, неправильно написанные на неправильном французском языке, который был так мил ему:

«Прощай, маленький. Мне грустно, что ты уезжаешь, и я боюсь, что буду плакать. Но я вернусь и повидаю тебя – когда-нибудь – может быть… Я уезжаю далеко, надолго. Я давно ничего не делаю, а по пословице, «когда молодость миновала и любовь прошла, в праздности пышно разрастаются цветы печали».

В Тунисе ко мне присоединится Сайд. Зимой я буду танцевать в Константинополе, где всегда делаю хорошие дела.

Вспоминай Мабруку такой, какой ты видел ее в первый раз, – пляшущей, а не такой, как сейчас, – плачущей и грустной оттого, что она теряет своего лучшего друга. А в минуты счастья пожелай счастья и ей: Аллах охотно внемлет тем, кто счастлив»…