Кэролайн Линден - Что хочет женщина…

– Ну конечно, нет! Истории их позора достигли нашей кентской глуши абсолютно случайно!

Стюарт кипел от гнева. Злые языки болтали об этих двух случаях, которые, к сожалению, произошли с интервалом всего в несколько дней, и обвиняли его в куда более страшных грехах, чем те, которые он совершил. Сплетни, в свою очередь, взбесили отца и привели к изгнанию Стюарта. Но в устах этой особы все звучало так, словно он намеренно, лишь ради забавы развратил невинных девиц.

– Мне больше нечего вам сказать. – Стюарт шагнул к двери.

– Очень рада это слышать, – ответила Шарлотта. – Прошу вас продемонстрировать хотя бы тень порядочности и уехать, не поговорив со Сьюзен.

Стюарт замер, забыв повернуть дверную ручку. Ему следует сделать это: повернуть ручку, уйти, не сказав никому не слова, особенно Сьюзен. Но уходить, не оставив за собой последнего слова, – это было не в его правилах. К тому же сейчас, когда он вне себя от злости, он ничего не добьется, дразня эту женщину, и все же…

– Сьюзен молила меня бежать с ней.

Сзади послышался шелест шелка. Шарлотта, конечно, пожала плечами.

– Но вы не согласитесь!

Черт, он ненавидел этот слегка снисходительный тон, как у отца, как и у нее, особенно у нее, особенно сейчас.

Все еще не выпуская дверную ручку, Стюарт медленно повернулся. В полумраке Шарлотта выглядела теплой и золотистой, чуть-чуть взъерошенной, словно только что вышедшей из объятий любовника.

Неудовлетворенная похоть смешалась с гневом – весьма опасная комбинация.

– Вы очень уверены в себе. – Шарлотта чуть подняла голову, внимательно его изучая: – Да. Вернее, очень уверена в мужчинах, вам подобных.

– Вот как?

Больше всего на свете Стюарт ненавидел, когда его не принимали всерьез, считали ничтожеством и относили к категории, обозначенной ею как «мужчины, вам подобные».

– Почему же? – спросил он.

Шарлотта презрительно усмехнулась. Уголки ее полных губ опустились.

– Потому что вы не питаете ни малейшего интереса к Сьюзен, хотя сделали все, чтобы она считала, будто любит вас. Все дело в ее деньгах, и если вы убежите с ней, вы не получите ни единого шиллинга, в этом я вас уверяю.

– Назло мне лишите племянницу комфорта и роскоши, к которым она привыкла? Какая нежная любовь, тетя Шарлотта!

Но в ответ на его сарказм она только пожала плечами:

– А как, по-вашему, я должна поступить? Смягчиться и позволить вам делать все, что пожелаете? Считаете меня совсем глупой? Если так, то сильно ошибаетесь. Не советую заблуждаться, сэр! Мое сердце холодно, как мрамор. В тот день, когда вы женитесь на Сьюзен, я вложу каждый принадлежащий ей фунт в предприятия, которые дадут прибыль только через много лет и которые находятся в местах, которые вы никогда не обнаружите, даже если остаток жизни проведете в поисках.

– Наследство принадлежит ей, – напомнил Стюарт.

Шарлотта подняла с пола шаль, накинула на плечо и обмотала второй конец вокруг локтя.

– Наследство оставлено ее отцом под мое попечение. Джордж искренне согласился бы с моим решением. Он терпеть не мог охотников за приданым и считал их самыми низкими созданиями. Они без зазрения совести крадут мечты и надежды молодых девушек, разбивают их сердца, после чего оставляют за собой погубленные репутации. Жизни девушек ничего для этих людей не значат. Когда все заканчивается, им достаются состояние, которого они не заработали, и жена, которую они терпеть не могут.

Стюарт сжал кулаки:

– Вы слишком опрометчиво судите обо мне. Неужели вашей племяннице не позволено иметь право голоса, даже когда речь идет о ее сердечных делах?

– Если ее сердце выбрало вас, оно совершило непоправимую ошибку, и когда-нибудь Сьюзен поблагодарит меня за вмешательство.

Шарлотта подняла со стола веер, развернула, обмахнулась и тут же с щелчком закрыла.

– Кажется, вы собирались уходить.

Стюарт шумно выдохнул. Она права: ему пора убраться отсюда. Он и приехал сюда лишь затем, чтобы встретиться с теткой Сьюзен и улестить ее, но теперь это невозможно. Его охватила горечь от сознания того, как близок он был к цели. Стюарт проклял себя за то, что позволил этой женщине затмить его рассудок. Если у него и были сомнения насчет женитьбы на Сьюзен, теперь ему стало понятно: она была самой славной, самой подходящей партией из всех, кого он имел в виду.

– Мне пора, – сказал Стюарт наконец. – Но не воображайте, будто наши пути не пересекутся снова.

Занятая шалью, Шарлотта едва на него взглянула: