Моника Маккарти - В огне страсти

Вскоре стало понятно, что побег — это именно то, чего ждет от него брат. Колин будто предоставлял ему для этого все возможности. В суматохе разгрузки и пока люди Колина седлали коней, Дункана много раз оставляли под присмотром единственного юного члена клана. У юноши только-только начинала пробиваться щетина на подбородке. Дункан был по меньшей мере на голову выше его и значительно тяжелее и мог со связанными руками и ногами легко побороть этого мальчика.

Один раз Колин вообще усадил брата у дерева, рядом с острым камнем, об который Дункан мог за считанные минуты перерезать свои веревки.

Хотелось бы ему думать, что так выражается братская преданность, но он боялся, что за этим кроется весьма подлая причина. Скорее всего Колин хотел, чтобы Дункан попытался бежать — тогда он мог бы со спокойной совестью его пристрелить.

Они скакали на север по дороге, с двух сторон обрамленной деревьями, и Дункан все больше убеждался в подлых намерениях брата. Вместо того чтобы закинуть Дункана в седло и вести его коня под уздцы, Колин приказал ослабить ему путы, чтобы тот мог сам ехать верхом. Хотя ширины дороги хватало для того, чтобы ехать по трое в ряд, Колин распорядился выстроиться в две колонны, причем Дункан оказался позади, а Колин все время держался на расстоянии ружейного выстрела от него. Брат изо всех сил изображал рассеянность, но Дункан чувствовал его постоянную настороженность. Колин напоминал ему змею, свернувшуюся кольцами и ждущую малейшего движения, чтобы кинуться и укусить.

Ночь сгущалась, и беспокойство брата усиливалось. Он вздрагивал при каждом звуке. То и дело опасливо всматривался в темноту. Взгляд его метался, словно он ждал, что из-за деревьев вот-вот выскочит призрак.

Дункан вспомнил, что рассказывал Джейми про Макгрегоров и Нилла Ламонта. Беспокойство Колина было вполне оправданно. Дункан не раз отчётливо ощущал, что за ними наблюдают.

Когда Колин поскакал быстрее, приказав тому, кто ехал рядом с ним, приотстать и посмотреть, что там сзади, Дункан воспользовался этой возможностью и поравнялся с братом.

— Тебе так хочется поскорее доставить меня в Инверери или просто не терпится закончить путь?

Колину не понравилось это замечание. Не понравилось ему и то, что Дункан обнаружил его слабое место.

— Зато ты, брат, выглядишь на удивление спокойным для человека, которого от петли отделяют всего несколько часов.

Дункан пожал плечами:

— Я считаю, что правда все равно выплывет наружу. И заметил внезапную вспышку тревоги в глазах брата.

— Какая правда?

— Я не предавал клан. Карту украл кто-то другой, и он же передал ее Гранту.

— Кто?

— Не знаю.

— И что у тебя за доказательства?

— Никаких, кроме моего слова. Колин расхохотался. С облегчением?

— И ты думаешь, этого будет достаточно, чтобы сохранить тебе жизнь? Ты забыл, каков наш кузен. Будь я на твоем месте, я бы придумал что-нибудь другое, чтобы выбраться из этой передряги.

Дункан внимательно посмотрел на него.

— Не знай я тебя, брат, я бы решил, что ты хочешь, чтобы я попытался бежать.

Колин даже глазом не моргнул.

— С чего это ты взял?

— Вот ты мне и скажи. Зачем тебе все это, Колин? Чего ты надеешься добиться, сдав меня Аргайллу?

Колин побагровел.

— Я ничего не хочу. Просто выполняю свой долг перед кузеном. Мне все это не доставляет никакого удовольствия.

— Разве? — Ах, как хотелось Дункану в это поверить! — А ведь ты знаешь, что я не делал того, в чем меня обвиняют.

— Я знаю, что тебя судили и сочли виновным.

— Скажи, а для чего мне было предавать клан?

— Причина — простая ревность. Ты разозлился из-за моей помолвки. Вышел из себя, когда отец запретил тебе жениться на любимой девушке.

— Только потому, что ты успел подойти к нему первым. Зачем ты это сделал, Колин? Для чего устроил это обручение, хотя знал, что я ее люблю? — Колин сильно сжал губы, на его лице появилось упрямое выражение. — Ты так сильно меня ненавидел? — напрямик спросил Дункан.

В темноте синие глаза Колина гневно сверкнули.

— Да! — рявкнул он. Эта вспышка враждебности удивила Дункана, но Колин мгновенно взял себя в руки. — Нет! Просто ты должен был знать свое место.

Он пришпорил коня и вырвался вперед, лишив Дункана возможности расспрашивать дальше. Впрочем, он уже выяснил достаточно. Корни обиды Колина крылись очень глубоко — намного глубже, чем сознавал он сам.

Колин мчался вперед сквозь тьму и дождь, подгоняя коней сверх всякой меры, но в конце концов был вынужден остановиться.