Моника Маккарти: Поцелуй врага

Катрина отчаянно нуждалась в спасителе, но предпочла бы, чтобы он оказался не таким… Она нахмурилась, подыскивая подходящее выражение. Не таким мужественным. Да, именно так.

Из ее положения — она ведь висела довольно высоко над землей — трудно было точно определить рост незнакомца, но Катрина была уверена, что он гораздо выше шести футов. Великан, по любым меркам, даже для горца. Говорил незнакомец по-шотландски, а не по-гэльски, но Катрине показалось, что в его речи проскальзывает горский акцент. По одежде тоже было трудно судить. Он не носил килт, как подобает горцу, но для богатого человека высокого ранга в этом не было ничего необычного. А уж насчет его положения у Катрины сомнений не возникало. Даже на расстоянии ей было видно, что его черный кожаный камзол самого высокого качества.

Однако изысканная одежда не могла скрыть потрясающую красоту его широкой груди и сильных мускулистых рук и ног. Впечатляющая фигура в сочетании с большим двуручным мечом — клеймором, висевшим у него за спиной, не оставляла сомнений, что перед ней — воин. И Катрина готова была держать пари, что весьма выдающийся.

Но она бы предпочла, чтобы ее спаситель оказался не столь подавляюще властным. Все в нем: внушительная осанка, независимое выражение лица и дерзость, с которой он смотрел на нее, — выдавало человека, привыкшего повелевать. Его поведение настолько выбило ее из колеи, что Катрина не сразу заметила, как он красив. Именно так. Словно благородные черты лица были всего лишь отголоском неодолимой силы его подавляющей мужественности.

По коже Катрины побежали мурашки, когда она заметила, как незнакомец на нее смотрит. Милостивый Боже, как он ее рассматривал… всю ее. Взгляд его блуждал по ее телу от макушки до пальцев ног, задержавшись на полной груди достаточно долго, чтобы щеки Катрины запылали румянцем. Катрина вдруг поняла, что едва одета. Сорочка, которую она совсем недавно посчитала вполне подходящим прикрытием, теперь, под его пронизывающим взглядом, казалась ей почти прозрачной, как тончайший шелк.

Катрина всегда находилась под защитой отца и братьев. Ни один мужчина никогда не осмеливался смотреть на нее подобным образом — словно она сочная спелая слива, вполне созревшая, чтобы ее сорвать.

И Катрине это совсем не понравилось. Может, она сейчас и не одета как полагается, но любой мужчина в здравом уме мог бы сообразить, что она леди, даже если он не заметил роскошного платья, разложенного прямо у него перед носом.

Кто же такой этот дерзкий воин, державшийся словно король?

Катрина могла бы поклясться, что никогда не видела его прежде. Судя по одежде и вооружению, он явно не был беглым преступником. Скорее всего это был вождь какого-то отдаленного клана, приехавший на состязания. Значит, он должен соблюдать священные правила и обязательства гостеприимства, принятые среди горцев. Но если он вождь, то где же люди его клана?

Впрочем, вождь он или нет, ему не следовало смотреть на нее подобным образом.

— Ваше имя, милорд? — требовательно спросила Катрина. — Вы находитесь во владениях Ламонтов.

— Значит, я достиг места назначения.

— Вы прибыли на игры?

Он задумчиво посмотрел на нее, словно знал гораздо больше, чем она.

— И для этого тоже.

Он так и не назвал ей своего имени, но в данный момент Катрину меньше всего интересовало, кто он такой. Она рада была бы самому дьяволу — или даже, упаси Господи, одному из его любимцев Кемпбеллов, — только бы он помог ей спуститься вниз. Но ее спаситель определенно не торопился.

— Ну что, вы так и будете весь день стоять и пялиться на меня? — нетерпеливо спросила Катрина.

Уголок его рта приподнялся.

— А почему бы и нет? Не часто случается наткнуться на полуодетую лесную нимфу, взбирающуюся на дерева.

Щеки Катрины вспыхнули ярким румянцем.

— Я вовсе не полуодета, и если вы возьмете на себя труд посмотреть вверх, — «только не на мою грудь!» — то увидите, что я не взбираюсь на дерево, а совсем наоборот — застряла и нуждаюсь в помощи.

Ее бурная тирада, похоже, развеселила его еще больше. Он не смеялся, но стальные голубые глаза искрились весельем, сверкая так же ярко, как вспышки солнечного света, проникавшие сквозь листву.

Дерзкий невежа потешался над ней!

Не привыкшая к тому, чтобы над ней насмехались, Катрина прищурилась. Она действительно находилась в невыгодном положении. Но ненадолго. Пусть он только снимет ее с дерева — уж тогда она вправит ему мозги!