Моника Маккарти - Поцелуй врага

— Поостерегитесь, принцесса, — резко оборвал он. — Повторяю, я не один из ваших сладкоречивых поклонников. Вы глубоко заблуждаетесь насчет моих побуждений. Я никогда не беру того, что мне не отдают добровольно.

Катрина знала, что он прав, но не желала этого слышать.

— Я вообще не хочу выходить замуж. — Голос ее дрожал, и она опасалась, что в нем проскальзывают истерические нотки. — И уж тем более не хочу выходить за вас. Я ненавижу вас за то, что вы сделали. — «За то, что заставили меня почувствовать».

Во взгляде его было нечто такое, что вынудило ее отвернуться.

— Можете ненавидеть меня, если вам от этого легче, но это никак не изменит того, что вы меня желаете. То, что мы пережили вместе… — Он остановился. — Случается совсем не часто.

Он только так говорит. Катрина сжала кулаки, пытаясь сохранить выдержку.

— Может, вам и удалось доказать, что я желаю вас, но это ничего не меняет. Все равно вы Кемпбелл, Каратель Аргайлла, правая рука деспота.

— Я независимый человек, — решительно заявил он. — И принимаю самостоятельные решения. Если у вас найдется время заглянуть за золотые ворота вашего хрустального замка, вы и сами увидите, как обстоят дела на самом деле. Я веду борьбу с бандитами и теми, кто нарушает закон и порядок.

— Вы безжалостный душегуб и жестокий зверь, — с презрением сказала Катрина голосом, полным презрения. — Глупо думать, что я по своей воле выйду за человека, которого все боятся и проклинают как дьявола. За того, кто служит тирану наемным убийцей.

Воцарилась мертвая тишина. На мгновение Катрине показалось, что в его глазах мелькнула холодная ярость. Катрина поняла, что зашла слишком далеко, но было поздно что-либо изменить, даже если бы она захотела.

— Вы заявили, что так хорошо понимаете мою натуру, и все же почему-то не боитесь меня?

Он был прав. Учитывая все, что она о нем знала, ей следовало бы бояться его. Он грозно возвышался над ней всей мощью своих шести с лишним футов стальных мускулов. Она видела, как его холодная, беспощадная ярость обрушилась на Макнила…

И все же он прикасался к ней с такой нежностью… Катрина упрямо вздернула подбородок.

— А следовало бы бояться?

Он встретился с ней взглядом. Казалось, его зоркие проницательные глаза видят ее насквозь, замечая даже то, что ей хотелось бы скрыть.

— Может, и следовало бы.

Катрина и впрямь испугалась. Но не его, а себя.

Сердце в груди сжалось. Слезы, которые она так старалась сдержать, заструились по щекам.

— Немедленно убирайтесь и оставьте меня в покое, — задыхаясь, сказала она.

Он вздрогнул. Или, возможно, ей только так показалось, потому что, когда она встретилась с ним взглядом, глаза его были холодны как лед.

— Как вам угодно. Но ваше презрение направлено не по тому адресу. Вы еще пожалеете, что отвергли мое предложение. Наступит день, Катрина, когда жестокая реальность нашего мира откроется перед вами, и уверяю вас, там не будет красивых платьев и нарядных туфелек.

Еще не все потеряно. Нет, ни в коем случае. Джейми повернулся и, оставив ее в лесу, ушел не оборачиваясь. Слепящая ярость клокотала в его груди, заставляя кровь бешено струиться по жилам. Катрина Ламонт принадлежала ему. Может, пока она этого и не понимала, но со временем обязательно поймет.

Однако сейчас его обуревал такой гнев, что он не собирался медлить ни минуты. Как только он вернется в замок, сразу же соберет своих людей и, наскоро попрощавшись с Ламонтом, покинет Аског.

После того, что им довелось пережить вместе, ее презрительный отказ больно ранил Джейми. Он думал, что она смягчится, станет к нему добрее. Думал, что она тоже чувствует, как их неудержимо влечет друг к другу. Разве возможно забыть, как она содрогалась от страсти в его объятиях?

Сила собственного желания и буря чувств, которые он испытал, ошеломили его. Он едва не потерял контроль над собой. Побуждение овладеть ею, скользнуть в ее жаркую глубину было почти невыносимым.

Джейми покачал головой, припомнив ее обвинения. Она решила, что он посмеялся над ней, но на самом деле все обстояло наоборот. Он очень хотел, чтобы она стала его женой, но не собирался ее принуждать.

Джейми и вправду надеялся, что она может согласиться по доброй воле, однако было ясно, что ее предубеждение против него укоренилось слишком глубоко. И Джейми надоело объясняться и оправдываться. Не будет он унижаться перед женщиной, тем более перед капризной, избалованной девчонкой, которая представления не имеет, какая опасность над ней нависла.