Карен Монинг: Страсть горца

– Нам? – У Сильвана округлились глаза.

– Мелочами, касающимися разорванного Договора. Разорванного в этом веке МакКелтарами. Его немедленно нужно заключить заново.

– А, – произнес он.

– Так ты действительно убрал нож от моей шеи, – сказала Хло, шмыгая носом и вытирая глаза платком.

Дэйгис рассказал ей о том, как секта Драгаров одурманила его наркотиком, который не позволял ему контролировать себя, о том, как понял, что они втянули в это дело Хло, и что у него не осталось выбора.

Как и подозревали они с Драстеном, Дэйгис с честью пошел до конца – он попытался себя убить.

– Ты собирался умереть и бросить меня, – прошипела Хло, ударяя его кулачком в грудь. – Я почти ненавижу тебя за это.

Она шумно вздохнула, зная, что любит его. Честь Дэйгиса была его неотъемлемой частью, и он был нужен ей именно таким.

– Поверь мне, девочка, это было сложнее всего, что мне когда-либо приходилось заставлять себя делать. Прощание с тобой разбило бы мне сердце. Но в противном случае мне пришлось бы освободить нечто, что могло успешно уничтожить не только мир, но и тебя. Думаешь, я не ужасался тому, что могут сделать с тобой Драгары, если я не успею умереть прежде, чем они получат власть надо мной? Я не хочу еще хоть раз пережить нечто подобное. – Он провел ладонями вверх по ее рукам, зарылся пальцами в ее волосы и подарил крепкий и требовательный глубокий поцелуй.

Когда им обоим стало не хватать воздуха, Хло произнесла:

– Так что произошло потом?

Она водила пальцами по его лицу, чувствуя колючую щетину на небритом подбородке, нежность его чувственных губ. Наслаждалась видом его ясных золотистых, как у тигра, глаз и тем, что в них не было ни малейшего признака тени!

Дэйгис рассказал ей, что с помощью магии временно лишил ее слуха и зрения, чтобы Хло не пришлось видеть его трансформацию и смерть. А сразу после того, как Дэйгис направил нож себе в сердце, появились мужчина и женщина – в некотором роде. Туата де Данаан собственной персоной.

– Пришли Туата де? Ты в самом деле их видел ! – Хло практически кричала.

– Айе.

Дэйгис улыбнулся, видя на ее лице выражение ненасытного любопытства. Он подозревал, что завтра ему придется пересказывать эту часть истории десятки раз, пока Хло не убедится, что ничего не пропустила.

– Они сделали что-то с погибшими сектантами, заставив их тела исчезнуть. Я понятия не имею, куда они делись. Мои цепи упали наземь, а в следующий момент Туата де уже перенесли меня… куда-то. Я смутно помню, как лежал на пляже возле океана в месте, которое было… не похоже ни на одно из тех, где мне довелось бывать. Краски были такими яркими…

– А как насчет них ?! – нетерпеливо воскликнула Хло. – Туата де, какие они?

– В них на самом деле нет ничего человеческого. Подозреваю, что в действительности они совсем на нас не похожи, хотя и предпочитают являться в подобной нам форме. Они во многом такие, как их описывают легенды: высокие, изящные, невыразимо прекрасные. Так что смотреть больно. Знаешь, если бы я не был так слаб и не истекал кровью, их внешность поразила бы меня куда сильнее. Они были ужасно могущественными. Казалось, сам воздух наполнен их силой. Думаю, древние друиды обладали великим могуществом, но они были лишь пылью по сравнению с Туата де.

– И что произошло?

– Они исцелили меня. – Дэйгис объяснил, что именно они сделали и почему.

Женщина назвалась королевой Туата де. Она сказала, что, несмотря на нарушенную клятву и использование камней в личных целях, он заслужил прощение готовностью пожертвовать собственной жизнью, лишь бы предотвратить исполнение Пророчества. По ее словам, своим поступком он доказал, что по праву носит имя МакКелтаров, и поэтому ему дали второй шанс.

Дэйгис криво усмехнулся.

– Видела бы ты меня тогда! Я лежал, думая, что умираю и никогда тебя больше не увижу, а затем понял, что она собирается не только освободить меня, но исцелить и вернуть к тебе.

Он замолчал, размышляя о том, что еще там произошло, но не знал, как это объяснить Хло, потому что и сам не все понимал.

Дэйгис подозревал, что это ему и не удастся. Между королевой и другим Туата де, которого она назвала Адамом, существовали сильные противоречия. Когда Дэйгис лежал там, королева приказала Адаму его исцелить, но Адам сказал, что Дэйгис слишком близок к смерти и что спасение жизни этого смертного обойдется ему слишком дорого.

Королева ответила, что это цена, которую она запрашивает за просьбу Адама, услуга, которую Адам ей задолжал, – что бы это ни значило.