Вирджиния Хенли: Страстная женщина

— Почему же ты согласился, Шру? — спросила ошеломленная Бесс.

— В награду за твое послушание.

— Надменный негодяй! — Устремившись к мужу, она занесла руку для пощечины.

Расхохотавшись, он схватил жену за руки, завел их за спину и притянул Бесс к себе. Шрусбери впился в губы Бесс, словно желая заставить ее подчиниться, но вскоре поцелуй стал нежным. Усадив жену на край стола, граф объяснил:

— Той ночью в Раффорде, когда мой гнев утих, я понял, что твое предложение не лишено смыслу. Благодаря ему наше состояние останется в семье, а мы позаботимся не только о своих детях, но и о внуках и правнуках! Проснувшись и обнаружив, что ты уехала, я не поверил своим глазам. Мне хотелось растерзать тебя. Меня поразило, что ты пренебрегла нашей любовью ради будущего детей. А потом я понял: отстаивая свои принципы, ты готова пожертвовать всем. Ты рисковала не только состоянием и титулом, но и своим счастьем. По-моему, это благородно. Я горжусь тобой, Бесс!

Она онемела: «Шрусбери считает меня благородной! Знал бы он, что я была готова вымаливать у него прошение!»

Граф придвинулся ближе и взял жену за подбородок. Его взгляд переместился ниже.

— Ты так соблазнительна, Плутовка! — Кончики его пальцев прошлись по щеке Бесс, коснулись шеи и опустились на грудь. «Какое счастье, что Бесс согласилась поехать со мной! Я думал, что умру, когда увидел, что она уже собралась в Лондон!» Деловито расстегнув крохотные перламутровые пуговки. Шрусбери высвободил грудь жены. Желание вспыхнуло в обоих и захлестнуло их.

Бесс оглядела огромную полированную столешницу, оценивая ее размеры. Сколько титулованных дам лежало обнаженными на этом массивном столе? Ни одной — за это Бесс могла поручиться.

— Шру, я и здесь хочу быть первой!

Лето 1567 года

Граф Шрусбери привез горного мастера в Хардвик, чтобы выяснить, есть ли на землях поместья залежи ценных минералов. Бесс долго стояла перед опустевшим, но по-прежнему обожаемым ею старым домом. Граф ехал верхом по пыльной тропе, не сводя глаз с жены. Бесс было уже почти сорок, но в бледно-зеленом муслине она казалась юной девушкой. С каждым днем он любил жену все сильнее.

— С кем ты разговариваешь, милая?

— С Хардвик-Мэнором.

— Думаешь, он слышит тебя?

— Конечно! Я посвятила его в свои грандиозные планы.

Смеясь, Шрусбери наклонился, обхватил Бесс за талию и усадил перед собой в седло.

— Рассказывай!

— Я хочу, чтобы Хардвик стал самым прекрасным домом в Англии. Чтобы мне завидовал каждый, кто увидит его!

— А как же Чатсворт?

— Его я построила только для того, чтобы набраться опыта. Хардвик-Холл во всем затмит Чатсворт!

— Хардвик-Холл? — насмешливо переспросил Шрусбери. — А куда же денется бедный старый Хардвик-Мэнор?

— У меня не хватит духу снести его. Он станет частью нового дома. Новый Хардвик будет вместилищем света и счастья, сказочным дворцом с башнями, уходящими в небеса!

— С башнями? — изумился Шрусбери.

— Да, их будет шесть! Мне было шесть лет, когда нас выгнали отсюда.

Шрусбери вдруг понял, почему жена мечтает превратить ветхий дом в несравненный дворец. То же честолюбие помогло дочери фермера стать графиней. Он сжал жену в объятиях. Жизнерадостная, уверенная в себе, почти неуязвимая, Бесс в глубине души по-прежнему осталась трогательной, обиженной девочкой. Шрусбери захотелось развеселить жену.

— И конечно, этот великолепный особняк ты украсишь своей монограммой?

— Превосходная мысль, Шру! Наверху каждой башни будут красоваться мои инициалы, выложенные из прочного камня. Шрусбери засмеялся:

— Дорогая, я же просто пошутил!

— Не смейся надо мной. Инициалы королевы красуются повсюду. Теперь я принадлежу к семье Толботов, а всем известно, что Толботы гораздо знатнее Тюдоров, — ведь мы ведем свой род от Плантагенетов!

Шрусбери разразился хохотом, а Бесс невозмутимо продолжала:

— Не вижу здесь ничего забавного. Пусть грядущие поколения знают, что Хардвик-Холл был построен Элизабет, графиней Шрусбери!

Он поцеловал ее в шею и коснулся упругой груди.

— Меня считали самым богатым мужчиной Англии, а тебе, я вижу, не терпится разорить и посрамить меня! В ответ ему зазвенел лукавый смех Бесс:

— Во всяком случае, я постараюсь, мой черный дьявол!

Бесс Хардвик умерла в возрасте восьмидесяти лет. Два построенных ею великолепных особняка — Чатсворт, «Дворец на холмах», и Хардвик-Холл, «Стеклянный дворец», — принадлежат к лучшим образцам британской архитектуры XVI века и существуют по сей день.