Виктория Холт - Тень рыси

Строки едва можно было разобрать, особенно последние слова: «Будь счастлива». Перо выпало из его руки, когда он писал их. До самого конца отец любил и заботился обо мне.

Я перечитывала письмо снова и снова, отныне оно всегда будет со мной.

Мисс Эмили просила зайти к ней. В кабинете, кроме мисс Грейнджер, сидел незнакомый господин во всем черном, с белым галстуком, очень важный на вид. Должно быть, это мой новый опекун, но по описаниям он совсем не походил на Линкса.

— Это Нора Тамасин, — представила меня мисс Эмили. — Нора, это мистер Мэрлин из конторы «Мэрлин-сыновья и Барлоу», поверенный вашего отца.

Я была настолько подавлена, что почти не слушала его, только поняла, что по воле отца отныне перехожу под опеку мистера Чарльза Херрика.

— Мистер Херрик, естественно, хочет, чтобы вы жили в его доме, в Австралии. Вас будет сопровождать туда один из членов его семьи.

Я только молча кивала головой.

Когда мистер Мэрлин удалился, мисс Эмили сказала, что все уладилось как нельзя лучше, очевидно, имея в виду оплаченные счета. Теперь я должна собраться, кое-что купить, но при желании могла бы остаться и наставницей, к чему, хоть она об этом раньше и не упоминала, у меня есть явные способности.

— Нет, благодарю, мисс Эмили, — ответила я и вернулась в свою комнату.

Бедняжка Мэри завидовала мне, той новой, волнующей жизни, что меня ожидала. Если бы она только знала, какое горе привело меня к ней.

Мне не надо было долго собираться. Я купила пальто и юбку из шотландки, а также крепкие ботинки, которые, видимо, понадобятся там, куда я отправлялась.

Наконец, меня снова вызвали в кабинет.

— Вы поедете в Австралию с мисс Херрик, дочерью вашего опекуна. Она будет ждать вас в гостинице «Фэлкон», это в пяти или шести милях от города Кентербери. Странно, что именно там, однако так распорядился ваш опекун. До Лондона вас будет сопровождать мисс Грэм, она проследит, чтобы вы спокойно сели в поезд до Кентербери. Надеюсь, поездка пройдет благополучно.

— Спасибо, мисс Эмили.

— Но помните, в дороге вы не должны разговаривать с незнакомцами.

— Конечно, не буду, мисс Грейнджер.

И вот наступил день, когда мисс Грэм и я покинули Дейнсуорт Хауз. Мы сели рядышком в вагоне лондонского поезда. Мимо нас за окном проносились поля уже начавшей золотиться пшеницы. Золото! На мои глаза навернулись злые слезы. Если бы отец не отправился искать золото, то и сейчас был бы со мной! Мисс Грэм тихонько дотронулась до моей руки. Я видела: ей было искренне жаль меня. Она говорила, что печали приходят ко всем, но мы должны нести свой крест и продолжать жить. У нее тоже был «некто». Он так и не успел ей признаться, потому что не вернулся с войны, погиб бессмысленно и жестоко. И вот теперь, вместо того, чтобы быть здоровой и счастливой матерью, она превратилась в высохшую, серую, никому не нужную школьную мышь.

Мы вовремя прибыли на лондонский вокзал, оттуда — на Чэринг-Кросс, где взволнованная мисс Грэм, наконец, посадила меня в поезд, идущий в Кентербери.

Последнее, что я видела, была она, маленькая, одинокая, в своем коричневом пальто и шляпке с коричневой вуалью, тоскливо глядевшая вслед удалявшемуся поезду.

Только теперь я поняла, что осталась совсем одна. Что делать? Бежать? Я могла бы устроиться гувернанткой. Но отец хотел, чтобы я отправилась к Линксу, значит, так и будет. А вдруг я возненавижу Австралию? Окажусь никому не нужной там? Мне хотелось крикнуть машинисту: «Остановись! Меня несет в неизвестность! Я хочу хоть немного подумать!» Но поезд неумолимо мчался вперед, И вот станция. Я вышла, носильщик взял мои вещи. Экипаж, который должен был доставить меня в «Фэлкон», уже ждал, — Далеко до гостиницы? — спросила я возницу.

— Да нет, совсем близко, мисс. Большинство приезжих останавливается в городе.

Почему мисс Херрик решила встретиться со мной именно здесь?

Мы проехали через несколько маленьких зеленых деревенек, что теснилось вокруг церквей. Наконец, вдали мелькнули какие-то серые башни.

— Что это такое?

— Должно быть, Уайтледиз, мисс.

— Белые леди? Как странно.

— Тут когда-то был монастырь. Монахини носили белые одежды, вот название и осталось. Семья, которая построила здесь дом, сохранила остатки монастыря.

— А что за семья?

— Их фамилия Кэрдью. И живут они здесь уже триста лет.

Мы подъехали к «Фэлкон». В дорожке, ведущей к гостинице, не хватало нескольких каменных плит. На дверях был изображен сокол, а выше виднелась дата — 1418.