Карен Хокинс - Как заполучить принцессу

— Вы плачете? Пожалуйста, не надо. Не отчаивайтесь! Взгляните на меня: неделю назад я думал, что никогда не полюблю, но все изменилось: я так сильно влюблен, что…

Лили услышала поток проклятий на незнакомом языке. В гостиной появился Вольф с мрачным, как грозовая туча, лицом. Схватив Хантли за руку, он рывком поднял его с колен и всадил кулак в челюсть.

Вольф не мог думать, не мог слышать, не мог дышать. Хантли стоял на коленях перед Лили, очевидно, объясняясь в любви.

«Она моя, черт побери! Моя и ничья больше!»

И тут Хантли очутился на полу.

Сквозь застилавшую глаза красную пелену Вольф смутно увидел, как Лили наклоняется к Хантли и что-то говорит. Он видел, как двигаются ее соблазнительные губы, видел гнев в ее взгляде. Но ничего не слышал из-за рева крови в ушах. Она принадлежит ему, он готов поклясться богом! Как может она не знать этого? Как может…

В комнату вбежал мопс, тряся крылышками бабочки, прикрепленными к его кругленькому тельцу. Восторженно виляя хвостиком, принюхался к Хантли. Тут же появились еще два, тоже в костюмах бабочек с фантастическими крылышками, и принялись обнюхивать графа. Один лизнул его ухо.

В комнате послышалось нечто вроде кудахтанья. Появились три женщины.

Они непрерывно болтали, все одновременно, перебивая друг друга.

На руку Вольфа легла чья-то ладонь. Повернувшись, он увидел бабушку. Герцогиня и леди Шарлотта, тоже вошедшие в комнату, кинулись к лежавшему без сознания графу. За ними по пятам следовал дворецкий.

— Макдугал, — бросила герцогиня, не оборачиваясь, но так резко, что ее голос немного развеял окружавший сознание Вольфа туман. — Прикажите перенести бедного Хантли на диван. Когда он очнется, челюсть у него наверняка чертовски опухнет, так, что он не сможет рта раскрыть!

— Она уже опухает, — кивнула леди Шарлотта. — Нам понадобится лед.

— Будет сделано, ваша светлость.

Дворецкий подошел к двери и позвал лакеев.

Ее светлость помогла Лили встать. Двое прибежавших на зов лакеев, с трудом обходя крылатых мопсов, отнесли Хантли на диван. Еще одного слугу послали за доктором.

Бабушка Наталья с интересом оглядела распухшую челюсть Хантли.

— Прекрасный удар, — заметила она на родном языке. — Но было бы лучше ударить его в живот. Тогда не осталось бы видимых следов. А теперь Хантли станет объектом всеобщего сочувствия.

— У меня не было времени что-то спланировать, — объяснил Вольф. — Все случилось, когда я увидел его с Лили. И пришел в ярость. У него не было права ставить ее в такое положение!

— Какое именно?

— Он домогался ее! Я это видел. Он стоял перед ней на одном колене и о чем-то умолял, а она плакала, утирая слезы платочком, очевидно, в полном отчаянии. Я не мог позволить…

— Вольф! — почти рявкнула Лили.

Он повернулся и наткнулся на ее яростный взгляд. Судя по виду, она была в бешенстве. Поэтому он осторожно спросил:

— Да, любимая?

На ее щеках выступили красные пятна.

— Я не ваша любимая. И у вас нет права реагировать на что-либо, происходящее со мной. Я не… мы не… о, черт возьми, это не ваше дело!

— Но он…

— Вовсе нет, — процедила Лили, послав ему раздраженный взгляд. — Вы ошиблись.

— Я видел собственными глазами, — настаивал Вольф. — Он стоял на одном колене и держал вас за руку.

— Подождите! — Голубые глаза герцогини загорелись. — Лили, лорд Хантли опустился на колено?

— Да, но это не то, о чем вы подумали.

Герцогиня удивительно молодо и мелодично рассмеялась.

— Откуда вы знаете, о чем я подумала?

Лили побагровела.

— Понимаю, все выглядело так, будто он делал мне предложение. Но это не так.

Бабушка Вольфа подалась вперед, не сводя с Лили черных глаз.

— Почему же он встал на колено?

— Потому что говорил… — Лили осеклась и взглянула на все еще лежавшего без чувств Хантли. — Признался кое в чем, но он не хочет, чтобы это стало всеобщим достоянием.

— Я слышал, как он говорил, что влюблен в вас, — вмешался Вольф.

— Нет. Вы не так поняли.

В ее глазах раздражение смешалось с мольбой.

Вольф замолчал. Если хорошенько подумать, она не похожа на женщину, которой только что сделали предложение. Она выглядела расстроенной. Больше того, под глазами выступили синие круги, а уголки губ уныло опустились. Какой разительный контраст с той Лили, какой она была только сегодня утром!

Все же он должен быть уверен.

— Значит, он не упоминал о любви?

— Упоминал, но… — Она поморщилась. — Больше я ничего не скажу.