Людмила Сурская: Сколько живёт любовь?

— Что смотришь? Он и мой тоже… забыла… хочу и хожу… твоего разрешения спрашивать не собираюсь…

И это в роли ангела. У Юлии пошёл мороз по коже. Назвать то что исказило её рот улыбкой было трудно. Процесс превращения "воробушка" в стерву проходивший на глазах надо ещё перенести… Похоже ей надоело играть в несчастного ангела и она решила на ней оторваться. Подумала: нет, теперь просто так не уйти. Искренне поражённая цинизмом и увиденной чудовищной картинкой превращения, сначала не нашлась с ответом, но всё же расправив плечи сказала:

— Какое лицемерие… Не надо ведь тебе это. Знаешь же, сотни тысяч война накрутила таких историй… Таких женщин было тысячи, а чирикаешь одна лишь ты. Да и ты б давно забыла её если б не фамилия Рутковский и твоя побочная работа. — Та сделала удивлённое лицо и натянула непонимающую улыбку. А Юлия продолжала:- Собственно говоря, раз уж так получилось я хочу тебе кое — что сказать, лицом к лицу. Прошу, пока я жива, не подходи к его праху. Не заслужил он такого шоу. Не за себя прошу, я давно на себе поставила крест, да и много чести тебе будет. За его имя прошу. Переживал он очень.

Юлия чувствовала, что бес толку, но всё же сделала движение в сторону договориться. Та делано и заливисто рассмеялась: "Ах-ах-ах, какие мы!.." Юлия зябко передёрнула плечами: "Это тоже мало похоже на смех. Скорее уж на шипение змеи". Последующие слова не были лучше:

— А пошёл он… и ты туда же. Вы своё отыграли. Что ты старая кляча мне сделаешь? Это моё время. Моё. Ясно?

Удивлённая неподдельной злобой, прозвучавшей в её голосе, и не вязавшейся с ангельским личиком, Юлия поморщилась. Собственно ей было давно с ней всё ясно, так стоит ли так реагировать. Его смерть развязала "воробью" руки, выпустила на волю фантазию и огромное желание болтать. Она знала, что именно так и будет. Но Юлия не собиралась сдаваться. Раз уж случай выпал она скажет ей всё. Шуру насторожил странный взгляд Юлии, он был каким-то обеспокоенным. И тут она поняла кто перед ними и не мешая отступила.

А та продолжала:

— Зря винишь меня. У меня не было выбора, он принудил, против него не устоять…

— Не ври. Выбор всегда есть. Например, сказать ему: "Простите. Но я не смогу себя уважать". Да достаточно было просто: "Нет". Ведь всем известно, что романы начинают не мужчины, а женщины. Опять же, страдать не мужику, а бабе. Это она всё теряет от ложной связи и всем жертвует. Ты ж не могла не понимать, что ваши отношения нанесут вред не только его, но и твоей репутации, твоему эмоциональному состоянию. Молоденькой девчонке, зачем была нужна та грязь со сплетнями и наговорами за спиной? Грехом — не прелюбодействуй. Отвратительно! Неужели временное увлечение важнее жизни, ведь на большее он гарантии не давал. Зная, что он не свободен, имеет дочь, ринуться отбивать его от семьи. Да и как можно было "ангелу-то" согласиться на роль "матраса"?

— Любовь, развязывая руки прощает всё, — огрызнулась она.

— Любовь не болото. Это светлое и сильное чувство. Оно исключает потребительство и расчёт. Жертвенно оно. Ты не знаешь, что это такое… Тебе не дано… Ты могла иметь другого мужчину… У тебя сколько их после него было… Я нет. Если не Костя, то никого. Мне его никто заменить не мог, а тебе запросто… У нас разные к нему чувства, он не мог не понимать это. Для меня он единственный, а для тебя один из многих. Ещё и такой, связью с которым можно похвастаться. Ведь застряла-то ты в фамилии Рутковского. Тебе именно это покоя не даёт, иначе б ты уже успокоилась и всё забыла.

— Вы оба чокнутые… — выпалила та.

— Это с какой стороны смотреть, — обрезала её пыл Юлия. — Будем считать, что в твоих устах это звучит как огромный комплимент нам с Костей. От вопроса ты ловко ушла. Значит, ответ мне не услышать. Тебе просто нечего мне сказать. Прошу, одумайся. Я считала, ты притворяешься, а сейчас уже и не знаю… Тебе лечиться надо. У тебя не всё в порядке с головой, одна муть в ней.

— Что ты понимаешь. У него ко мне были глубокие и нежные чувства.

— Ну да, размеры этой глубины мы знаем хорошо обои. Хватит Ваньку валять.

Она сделав несчастное лицо подалась к Юлии.

— Он любил меня. У нас любовь была. Ты всё поломала. Ты повела себя непорядочно… Всё опошлила.

"Опошлила? Вот тебе на!" Юля проглотила клокотавший в горле комок и спокойно сказала:

— Тоже мне праведница отыскалась. Не юродствуй. И не с твоим багажом рассуждать о порядочности. О любви тоже не говори, не поверю. Не знаешь, что это такое. Не дано. Ты навязчивую идею, довела до болезни. А может всё и того проще, то была твоя работа, а?