Лиза Клейпас - С тобой навсегда

Он взглянул на обложку книги.

– Джейн Остен. «Нортанджерское аббатство». Удивительно…

– Почему?

– Я ожидал, – язвительно ответил Алек, – что-нибудь в духе «Обманутых ожиданий» или «Бедной девушки и ее благодетелей».

Своим замечанием он хотел разозлить Миру – это были глупые романы, популярные в то время среди женщин, приглашенных на охоту. Она натянуто улыбнулась, но, увидев появившийся в его глазах блеск, рассмеялась.

– Нет, – ответила она, – но признаюсь, что мне недавно доставили экземпляр «Современных нравов» со строгим наказом внимательно прочесть.

Алек улыбнулся.

– Действительно? Не могу представить, зачем вам это.

– Может быть, вы захотите попросить ее, после того как я прочту? – предложила Мира.

– О.., какое милое предложение, – ответил Алек с изысканной любезностью. – Боюсь, что мои нравы слишком устоялись, чтобы меняться…

– Жаль.

– К сожалению. – В его глазах пропал холодный блеск, когда он взглянул на нее. – Вы любите читать?

– Да, мне нравится практически все. Но Джейн Остен – моя любимая писательница.

– Почему?

Лицо Миры стало отстраненным. Она вспомнила долгие тихие летние дни в маленькой французской деревне в Анжу.., когда ей было пятнадцать лет и Розали Белью учила ее английскому. Они беседовали о поэзии, обсуждали статьи в газетах и романы Дефо и Аддисона, пока смех или солнечный зайчик, упавший на страницы, не прерывал их.

С помощью Розали Мира расширила свои начальные знания в чтении и письме. Мира была жадной до знаний, она хотела учиться и очень быстро усваивала уроки. Пять лет назад, когда она была Мирей Жермен, девочкой, влюбленной в жизнь, преданно любящей своего брата, еще не знающей о том, что он собирался предать их всех – Миру, Розали и Рэнда Беркли.

– Я читала ее книги, когда жила во Франции, – объяснила Мира. – Они дали мне представление о том, каковы англичане, – Неглубокие? – поинтересовался Алек. – Материалисты.., ищущие удовольствий?

Мира понимала, что он пытается поймать ее на слове.

Не зная, какого ответа он ожидает, она тщательно подбирала слова.

– Проведя здесь некоторое время, я поняла, что в ее книгах реализма куда меньше, чем сатиры. Но иногда образ англичан кажется очень точным. Бывает, что англичане ведут себя очень странно, и их трудно понять. В редких случаях вы открытые люди.

– А французы открытые?

– Те, кого я знала, да.

– А с какими людьми вы общались во Франции?

– Я думаю, вы уже знаете, – ответила она, встретив его пристальный взгляд. – Очевидно, что я не благородного происхождения. Очевидно, что мое прошлое отличается от вашего и я не являюсь особой голубой крови, как вы.

– Это не очевидно, – медленно произнес Алек. – Я не ожидал бы встретить у простой деревенщины такой гордый вид.

Мира рассмеялась:

– Деревенщина…Сколько в этом снобизма!

Выражение лица Алека стало удивленным. Наглая девчонка! Вряд ли кто-нибудь осмелился бы в лицо критиковать его, в особенности женщина ее положения. А она сидит здесь и дразнит его озорным блеском своих глаз.

– Почему вы так удивлены? – невинно спросила она. – Разве у деревенщины не может быть гордости?

– Конечно, может. – На его красивое лицо набежала хмурая тень.

– Я думаю, у деревенщины гораздо больше прав гордиться собой, чем у вас, – продолжала Мира, дерзко улыбаясь и еще больше раздражая и провоцируя его, получая от этого невероятное удовольствие. – Гораздо большая заслуга – суметь прокормить семью и вырастить детей, чем посещать бесконечные балы, выезды и собрания. Гораздо более оправдана охота, цель которой – добыть пищу, чем затеянная ради того, чтобы загнать несчастную лису.

– Похоже, что у вас большой опыт жизни среди добродетельных бедняков и падших богачей, – проговорил Алек. – Очевидно, именно их общество вы предпочитаете.

Хорошее настроение Миры моментально исчезло – стрела попала точно в цель. Ей следовало подумать, прежде чем скрещивать шпаги в словесной баталии с таким человеком, как Алек Фолкнер. Что случилось с ней? Зачем она пыталась дразнить его? Она опустила голову, не в силах поднять глаза.

– Я предпочитаю не ваше общество, – сдавленно произнесла она. – Вы уедете или мне уйти?

Алек развернул Соверена, прежде чем она успела закончить фразу.

– Я надеюсь на продолжение нашего разговора.

Сказав это, он ускакал.

На следующий день Мира нашла для прогулки другое место, но не удивилась, заслышав стук копыт и небрежно обратившийся к ней мужской голос: