Виктория Холт - Дочь регента

Доктор Нотт сидел на уроке латинского языка, не поднимая глаз. Шарлотта не слушала его объяснений: она думала о бедняжке Кэмпбелл, которую так несправедливо обвинили. Похоже, она действительно собирается подать прошение об отставке, чтобы ей можно было поболеть в свое удовольствие.

— Ваше Высочество сегодня невнимательны.

Шарлотта вздохнула.

— О да, дорогой доктор. У меня голова лопается от мыслей.

— Ваше Высочество были очень добры, что попросили в завещании сделать меня епископом.

— Ну, вот опять... «Добрая», «добрая»... И Кэмпбелл туда же, — разозлилась Шарлотта. — А что тут такого доброго? Ровным счетом ничего. Я просто поступила по справедливости. Вы заслуживаете сана епископа, и я надеюсь, король выполнит мою просьбу.

Доктор Нотт кротко улыбнулся и заметил, что если он сможет получить сан епископа только после смерти принцессы, то это весьма прискорбно, ибо он надеется, что принцесса переживет его на много лет — да-да, скорее всего так и будет! — а он все эти годы будет счастлив служить ей, до тех пор, пока у нее не отпадет надобность в его услугах.

— Как приятно слушать такие речи, милый доктор, — вздохнула Шарлотта. — Вы меня так растрогали, что у меня совершенно пропало настроение заниматься латынью. Поэтому давайте закончим сегодняшний урок.

Шарлотта встала, но доктор имел неосторожность наступить на шлейф ее платья, и когда Шарлотта попыталась убежать, послышался треск ткани, и шлейф почти полностью оторвался.

Бедный доктор Нотт! Он всегда попадает в неловкие ситуации.

— Простите, Ваше Высочество... Боюсь, что я испортил ваш наряд. Ах, как неудачно! Если бы вы не побежали, разрыв был бы гораздо меньше.

Шарлотта осмотрела порванную ткань. И громко расхохоталась.

— Доктор, вы не виноваты! Вы, наоборот, пытались удержать меня на месте, не давали мне убежать.

И, перекинув полуоторванный шлейф через руку, девочка вихрем умчалась из комнаты, а доктор Нотт, качая головой, смотрел вслед своей трудной, странной, взбалмошной ученице, которая порой бывала такой очаровательной.

История с завещанием имела последствия для всех домочадцев Шарлотты.

Миссис Кэмпбелл подала прошение об отставке. Она ссылалась на свое слабое здоровье, но все знали, что на самом деле ее доконали ужасные слухи: будто бы она пытается подольститься к принцессе и извлечь из этого выгоду.

Доктора Нотта подозревали в том же самом. Он не стал ходатайствовать об отставке, однако тоже заговорил о нездоровье и попросился в отпуск. Что не было лишено смысла, ведь иметь дело со столь высокопоставленной ученицей весьма и весьма нелегко.

Шарлотта была в отчаянии. Она потеряла миссис Кэмпбелл, а теперь и доктор Нотт поговаривает об уходе! В результате она останется с Фишкой и миссис Адней. Хотя уйти должны были бы они!

Шарлотта пошла к леди Клиффорд и долго уверяла, что она обожает уроки доктора Нотта и совершенно не мыслит себе занятий без него. Пусть доктор немного отдохнет, раз ему нездоровится, но он должен пообещать вернуться.

В конце концов такая договоренность была достигнута.

С миссис Кэмпбелл Шарлотта прощалась, обливаясь слезами.

Вот как получилось, что Шарлотте пришлось довольствоваться обществом епископа, который навещал ее теперь чаще, чем раньше, ведь доктор Нотт временно отсутствовал.

А еще осталась миссис Адней, коварная и расчетливая женщина, нрав которой — хотя она это тщательно скрывала — вполне мог сравниться с неукротимым нравом Шарлотты.

«Какие странные вещи происходят с принцессами и с теми, кто им служит!» — думала Шарлотта.

Фишка, получивший в наследство только Библию и молитвенник, и миссис Адней, которая вообще ничего не получила, похоже, были удовлетворены гораздо больше, чем милая Кэмпбелл и доктор Нотт, хотя миссис Кэмпбелл Шарлотта пообещала украшения, а доктору Нотту — епископский сан.

Да, в этой истории наверняка был какой-то урок...

Но с другой стороны, все в жизни поучительно, не правда ли?

Миссис Фитцгерберт сидела на балконе, выходившем на улицу Стейн, и смотрела вниз. Брайтон... это место она любила больше всего на свете, ибо здесь познала истинное счастье. Теперь, когда принц совершенно перестроил «Павильон», Мария покинула маленький домик, находившийся по соседству. И чувствовала себя на новом месте превосходно. Здесь был ее семейный очаг, где она жила вместе с мужем и горячо любимой дочерью.