Виктория Холт: Богиня зеленой комнаты

Фрэнсис был не совсем здоров, и его мать, не порывавшая с ним связи, пригласила его в путешествие по южной Франции в надежде подлечить сына. Грейс, которая всегда заботилась о здоровье Фрэнсиса, посоветовала ему воспользоваться этой возможностью, поскольку и она, и дети хорошо устроены в Уэльсе. И подумать только, размышляла она теперь, мне предстояло расстаться с ним навсегда!

Это был самый большой удар, который нанесла ей жизнь! Она знала, что он не совсем здоров, когда соглашалась на его отъезд, иначе никогда не отпустила бы его. Она не верила в то, что произошло, даже после получения его письма, полного угрызений совести и извинений, на которые, однако, нельзя было содержать семью, которая к тому времени пополнилась еще одним ребенком. Фрэнсис раскаивался, но... Вместе с ними путешествовала молодая наследница Кэтрин Махонэй, и его мать с помощью Кэтрин убедила его в том, что эта юная особа может составить ему прекрасную партию.

Грейс знала, что он был напуган угрозой остаться без наследства, и поэтому позволил себя уговорить. Так и осталась Грейс с шестью детьми на руках — было семеро, но маленькая Люси умерла в Уэльсе.

Фрэнсис не был бессердечным человеком — только слабым и безвольным. Он продолжал посылать им деньги, и Грейс не могла представить себе, что бы она делала без его помощи.

Они прожили в Уэльсе до самой смерти Фрэнсиса, когда помощь прекратилась. Грейс узнала об этом от его жены, Кэтрин, которая одновременно сообщила также, что не имеет ни малейшего желания впредь посылать им деньги. Они вынуждены были вернуться в Дублин, и Грейс, достигшая к тому времени вполне зрелого возраста и утратившая в глазах публики сходство с ангелом, стала пытаться определить на сцену свою старшую дочь.

Это было ужасно. Даже Дороти понимала, что происходит что-то страшное. Никто из них никогда не забудет того долгожданного момента, когда, сидя на краешке стульев в старом театре Кроу-Стрит, они ждали появления на сцене Эстер. Ее имя значилось в афишах — великое открытие, великая находка мистера Райдера — юная, прелестная Эстер Бланд!

Эстер вышла на сцену; публика снисходительно ждала, ибо она была молода и не лишена привлекательности, но, когда она открыла рот, не прозвучало ни одного слова.

— Этого не может быть, — взмолилась Дороти. — Господи, пусть она заговорит!

Однако страх, который испытывала Эстер, победил ее, и она полностью забыла свой текст. Дороти шептала его, задыхаясь, но как могла она донести слова до Эстер в переполненном театре?

— Пожалуйста, пожалуйста, — молила она, — пусть Эстер вспомнит.

В зале раздались смешки. Мистер Райдер вышел на сцену, подтолкнул Эстер к кулисе, и она убежала. Грейс была близка к обмороку. Маленькая задержка, объяснил мистер Райдер, дебютантка не вполне здорова. Он просит прощения у публики, ее роль исполнит другая актриса.

Дороти была уверена, что никогда не сможет забыть эти мгновения: смех, свист, раздававшиеся в разных концах зала, реплики в адрес юной мисс, возомнившей себя артисткой; им не часто выпадал случай (удовольствие, зло думала Дороти) увидеть такой провал. Дороти и сама злилась, ей хотелось подняться на сцену и сыграть эту роль. Она помнила большинство реплик, потому что часто слышала, как их повторяла Эстер, и смогла бы выучить те, которые еще не знала. Семейство поднялось со своих мест и удалилось за кулисы, чтобы забрать онемевшую от горя Эстер. Она проплакала всю ночь: она опозорила всю семью, от нее нет никакого прока, почему она вдруг решила, что может играть на сцене?

Грейс сказала ей:

— Ты можешь играть. То, что случилось, — это просто страх перед сценой. Мы все испытываем его, но с течением времени — преодолеваем. Ты не смогла. Следующий раз все будет в порядке.

— Следующий раз, — рыдала Эстер, — я лучше умру.

И зарыдала с новой силой. Она никогда не забудет своего позора, этот провал останется с ней навсегда. Не было никакой возможности утешить ее, хотя старалась вся семья, и Грейс уже начала прикидывать, сможет ли Эстер вернуться на работу в шляпную мастерскую, из которой ушла, решив попробовать свои силы в театре.

Это было мрачное утро. Мистер Райдер, будучи добрым человеком и зная, что семья живет в нищете, понимал, что случившееся с Эстер вовсе не означает отсутствия таланта. Он пришел их навестить, и от его глаз не ускользнули признаки глубокого отчаяния, хоть он и не видел Эстер: глаза Грейс были красны от слез и бессонницы.