Луиза Аллен - Помолвка виконта

— Благодарю вас, мэм, за ваше доброе мнение. — Эдам отвесил поклон.

— Я вынуждена этому верить. В конце концов, милорд, если бы вы оказались коварным соблазнителем, то это прежде всего говорило бы о моей глупости и неумении разбираться в людях.

Он рассмеялся:

— Ваше доброе мнение о собственном уме должно быть сохранено любой ценой, мисс Росс. А теперь позвольте мне проверить, заперта ли дверь.

— Сэр. — Это был Бейтс. Повернувшись, Десима увидела его поддерживающим обмякшую фигуру Пру, согнувшуюся в приступе кашля. — Девушка в очень скверном состоянии.

— Что с тобой, Пру? — Десима обняла горничную и прикоснулась к ее лбу. Что она натворила, вовлекая бедную девушку в поездку в такую дурную погоду! — У нее жар. Пожалуйста, милорд, откройте скорее дверь — мы должны внести ее внутрь.

Она втащила Пру в холодную темную комнату, где Бейтс наконец зажег несколько ламп, и оказалось, что они находятся в кухне. Плита не горела, на стуле лежал аккуратно сложенный фартук.

— Миссис Читти! Эмили Джейн! — Лорд Уэстон распахнул внутреннюю дверь. — Никого. Бейтс, отведите лошадей в конюшню и постелите им сено. — Должно быть, люди поехали в город за покупками и их застигла метель.

— Я должна немедленно уложить Пру в постель. Какой комнатой я могу воспользоваться, милорд?

— На втором этаже. — Он поднял одну из спермацетовых ламп. — Я пойду с вами.

— Я бы предпочла, чтобы вы зажгли плиту, милорд, — озабоченно возразила мисс Росс, взяв у него лампу. — Мне нужны нагретые кирпичи, горячее питье и пища для горничной. Идем, Пру.

В компании двух незнакомых мужчин и, вероятно, без всякой надежды на врача им придется находиться в течение нескольких дней. Десима закусила губу — оставалось надеяться, что миссис Читти, экономка виконта, была добросовестной хозяйкой и обеспечила запас продуктов.

Они с трудом поднялись по лестнице и двинулись по коридору. Десима заглядывала в каждую комнату по очереди. Ей нужны были смежные комнаты. Она нашла их почти в конце коридора — просторную спальню и смежную туалетную с камином и небольшой кроватью.

— Ну вот, Пру. Это очень уютная комнатка, она невелика, зато быстро прогреется. — Пру опустилась на стул, а Десима поставила свечу у камина и проверила постель. Холодная, но не сырая. — Посиди здесь минутку. Я принесу наши сумки, переодену тебя и уложу. — Она постаралась, чтобы ее голос звучал спокойно.

Сбежав по ступенькам, Десима обнаружила его лордство хмуро разглядывающим все еще холодную плиту.

— Вы не зажгли ее!

— Я пытаюсь это сделать, — ответил он. — Плита новая. Здесь есть вьюшки, несколько отделений и множество ручек. Она может взорваться, если я открою не то, что нужно.

— Ради бога, позвольте мне!

Спустя пять минут Десима признала свое поражение и отошла, сердито глядя на виконта.

— Сделайте что-нибудь! Вы же мужчина!

— Это несомненно так, но это вовсе не означает, что я должен уметь пользоваться… — он вгляделся в надпись на табличке, — фирменной плитой «Бодли». Я открою все вьюшки, зажгу их, отойду назад, но не вините меня, если мы окажемся посреди дымящихся обломков.

Десима оторвалась от копания в саквояжах.

— Я всегда считала, что джентльмен должен управлять всем, что есть в его доме, — заметила она более мягко.

— Последним, кто пытался управлять миссис Читти и ее королевством, был покойный — обратите внимание, покойный — мистер Читти. Вот. Позвольте мне отнести это наверх, Десси.

— Я справлюсь… Как вы меня назвали?

— Десси. Так называла вас ваша горничная, верно? Мисс Десси.

— Меня зовут Десима, милорд.

— А как вас называет Чарлтон?

— Десси.

— И вам это нравится?

— Нет. — Она ненавидела это имя. Оно делало ее пятилетней девочкой.

— В таком случае я буду называть вас Десима. Она сердито уставилась на него, но, не получив никакого удовлетворения, кроме восхитительного зрелища широких плеч, когда он наклонился, чтобы зажечь плиту, вышла из кухни.

Когда Десима вернулась, виконт ставил на плиту большой чайник. Десима стояла в дверях, изучая своего спасителя.

Высокий, атлетически сложенный, с безупречной фигурой, длинными ногами и большими сильными руками, он был хорош той самой мужской красотой, которая так волнует женщин…

Десима подняла взгляд. Темные, слегка растрепавшиеся волосы — трудно сказать, является ли этот беспорядок следованием моде или простой беспечностью, — немного смягчали его уж очень мужественную внешность. Серые глаза, кажущиеся зеленоватыми при свете лампы, и самый чувственный рот, какой она когда-либо видела, прекрасно дополняли этот необыкновенно привлекательный облик.