Жюльетта Бенцони - Яд для королевы

— Держитесь за меня как можно крепче, — посоветовал ей молодой человек. — И ни единого звука!

Шарлотта послушно, не говоря ни слова, крепко обняла его за талию. Лошадь двинулась шагом, хозяин следил, чтобы она шла по травянистой обочине, избегая мощенной камнем дорожки. В одной руке молодой человек держал поводья, в другой — пистолет, который достал из седельной сумки. Но вот наконец они добрались до дороги, по которой можно было смело пуститься галопом, и пистолет снова был отправлен в сумку. А Шарлотта вскоре увидела серебристую змейку Сены.

Спустя полчаса, миновав живописную деревеньку Марли, они остановились перед решетчатой оградой небольшого замка, летом, очевидно, утопавшего в зелени. Судя по всему, он был очарователен, но об этом можно было только догадываться — стояла кромешная тьма. Лишь колокольчик поблескивал серебром у ворот.

— Что будем делать? — спросил незнакомец. — Вы с моей помощью переберетесь через ограду, или я позвоню в колокольчик?

— Конечно, позвоните! Зачем же через ограду?

— Однако для служанки вы слишком...

— Звоните же, звоните! Прошу вас!

Молодой человек позвонил в колокольчик. В сторожке загорелся свет, и вскоре на дорожке появился служитель, одной рукой он заправлял рубаху в штаны, а в другой держал пистолет.

— Кто это там? Что случилось? — спросил он хриплым со сна голосом.

— Это я, Грасьен! Я, Шарлотта де Фонтенак! Тетя спит?

— Ее еще нет дома, мадемуазель Шарлотта. Сегодня у короля бал в честь какой-то там принцессы, и госпожа графиня вернется разве что к утру.

— Тогда побыстрее откройте мне калитку! Я устала, озябла и хочу есть! Предупредите слуг в доме, что я приехала!

— Одну минуточку, мадемуазель. Мигом открою! А ваш спутник? Он тоже проголодался?

— Благодарю, но я поеду дальше. Передаю вам мадемуазель... — тут молодой человек сделал небольшую паузу и добавил: — Де Фонтенак и уезжаю. У меня еще очень много дел.

Сторож отправился за ключами, а Шарлотта быстро спрыгнула на землю.

— Надеюсь, вы откроете мне свое имя? Мне нужно вас поблагодарить, — сказала она.

— Так ли это необходимо? Главное для вас, запомнить на всю жизнь — никогда, никому, ни при каких обстоятельствах не рассказывать о том, что вы видели сегодня. Повторяю вам сто раз подряд: речь идет о вашей жизни!

— И вашей тоже. И поэтому вы не хотите назвать свое имя.

— Вполне возможно, вы правы. Предосторожность никогда не бывает излишней.

— Иными словами, я не вызываю у вас доверия?

— Простите, но это, к сожалению, так. Вы слишком молоды, а в вашем возрасте не умеют хранить секреты.

— Как вы, однако, щедры на похвалы! И все-таки я вам очень признательна. — Шарлотта была недовольна поведением молодого мужчины.

Грасьен вернулся со связкой ключей и большим фонарем. В его ярком свете Шарлотта смогла наконец рассмотреть недоверчивого господина, который в этот миг как раз снял шляпу, чтобы поклониться ей. Худое энергичное лицо, прямой нос, гладко выбритые щеки, красиво очерченный рот; губы привычно сложены в насмешливую улыбку, светло-голубые глаза, обрамленные густыми темными ресницами, смотрят пронзительно и остро, темные прямые волосы касаются широких плеч. Движения отмечены природным изяществом. И одет элегантно: камзол, узкие брюки в обтяжку, щегольские ботфорты; ворот белоснежной рубашки стянут черным шелковым шнурком, на голове — черная шляпа без перьев, на руках — перчатки, — одежда сидела на нем идеально. И как дорожное дополнение к костюму — большой черный плащ. Не было сомнений, что молодой человек дворянин, а не какой-нибудь простолюдин, но Шарлотта не удостоила его расположением, негодуя на его недоверчивость. Она сдержанно поблагодарила своего спутника, холодно кивнула на прощание и вошла в ворота, которые распахнул перед ней Грасьен. Направляясь по дорожке к замку, она ни разу не оглянулась. Сторож, светя фонарем, шел за ней следом. Незнакомца, похоже, холодность мадемуазель де Фонтенак нисколько не задела. С минуту он следил за двумя силуэтами, освещенными колеблющимся светом фонаря, потом развернул лошадь и, выпрямившись в седле, как человек, избавившийся от тяжкого груза, сразу взял в галоп и ускакал, как ветер.

Когда хозяйка, графиня де Брекур, уезжала из дома, в прихожей у входной двери непременно дремал лакей. Теперь он поторопился разбудить домоправительницу, та подняла горничную, и спустя полчаса беглянка уютно устроилась в мягкой постели между простынями, благоухающими дикой мятой. Легла и мгновенно заснула, как это свойственно только молодости. Усталость превозмогла даже ужасающие картины, которые Шарлотта видела в старой часовне. «Сейчас надо спать», — сказала она себе. Обо всем остальном она решила подумать завтра. А вернее, лучше не думать. Хватит с нее и неприятных объяснений, которых не избежать, раз придется рассказывать о своем бегстве из монастыря...