Маргарет Мэллори: Рыцарт страсти

Заметив его, она чуть не застонала вслух. Сколько раз она предупреждала королеву не показывать своего явного благоволения именно к этому молодому человеку? Но опять королева Екатерина должна была направиться с ослепительной улыбкой прямо к Эдмунду, принять предложенную им руку и пригласить его сесть на почетное место рядом с ней.

У Линнет просто рука чесалась стукнуть ее за подобную глупость. Но нет, королева не глупа. Она просто любит пофлиртовать. После проведенного в монастыре отрочества и брака со славным королем Генрихом она только сейчас начала расцветать.

Линнет могла бы побиться об заклад на все, чем владеет, что дядя Эдмунда Бофора дал ему указание обхаживать королеву. И нет сомнений, что Эдмунд находит королеву очаровательной и прелестной, ибо так оно и есть. Но он же Бофор, а стало быть, это продуманный шаг. Если Эдмунд станет отчимом юного короля, то еще много лет сможет оказывать на мальчика неограниченное влияние.

От подобной перспективы Глостера кондрашка хватит. Если слухи о флирте королевы с Эдмундом достигли ушей Глостера, то это объясняет, почему он действовал так безрассудно, подняв тот мятеж в Лондоне.

Почти все уже сидел и, поэтому Линнет поспешила занять свое место в конце высокого стола. Не обращая внимания на попытки сотрапезников с обеих сторон втянуть ее в разговор, она внимательно следила за королевой и Эдмундом.

Отец небесный, королева и Эдмунд не отрывают глаз друг от друга! Когда же королева положила устрицу в рот Эдмунду, Линнет отложила свой нож. Она должна удалить Эдмунда из Элтема до приезда Глостера.

Джейми, который сидел на другом конце стола, тоже наблюдал за королевой и Бофором с мрачным видом. Внезапно взгляд его переместился, и его глаза встретились с глазами Линнет. Ну почему Джейми Рейберн должен был оказаться здесь именно сейчас? Нет, она не позволит буре эмоций, захлестнувших душу, отвлечь ее. И не намерена больше выслушивать его гнусные оскорбления.

Линнет отвела от него взгляд, встала, прошла позади высокого стола и прошептала свою отговорку королеве на ухо:

— Если мой сосед по столу еще раз попытается положить руку мне на колено, я точно устрою сцену. — Затем, повысив голос достаточно, чтобы Эдмунд Бофор услышал, спросила: — Вы не против, ваша милость, если я отлучусь на небольшую прогулку верхом?

— Ну конечно же, — отозвалась королева, — если обещаешь потом рассказать мне, который из них.

Линнет выпрямилась и, прежде чем уйти, встретилась взглядом с Эдмундом.

Выйдя из зала, она остановила оруженосца:

— Ты мог бы выполнить одно мое поручение?

Оруженосец уставился на нее во все глаза:

— Счастлив услужить, миледи. Все, что попросите.

Он резко вздохнул, когда она наклонилась ближе.

— Досчитай до ста, — прошептала Линнет ему на ухо, — а потом пойди и скажи Эдмунду Бофору, что я жду его в конюшне. — Выпрямившись и приложив палец к губам, она добавила: — Только больше никто не должен этого слышать.

Как только трапеза закончилась, Джейми отправился на поиски Эдмунда Бофора. Компромисс, достигнутый вчера вечером, полетит ко всем чертям, если королева не так поведет себя с Эдмундом Бофором перед Глостером. Бегло осмотрев замок, он заметил своего нового оруженосца Мартина.

— Помоги мне найти Эдмунда Бофора, — велел он.

Парень покраснел как рак. Что это с ним?

— А вы смотрели в конюшнях? — спросил Мартин.

— А что? Ты видел, что он пошел туда?

— Он направлялся в ту сторону, — отозвался Мартин. — И похоже, спешил.

— Быть может, у него самого хватило ума уехать, — пробормотал Джейми скорее себе, чем Мартину.

Мартин прокашлялся.

— Не думаю, что его мысли были об отъезде.

— Почему ты так говоришь?

Мартин страдальчески сморщился:

— Я не могу вам сказать.

Вот еще новости!

— Тогда я сам узнаю, — бросил Джейми.

Он засомневался, правильно ли поступил, что взял Мартина себе в оруженосцы. Он сделал это только потому, что рыцарь, которому парень служил, умер во Франции.

Пока он шагал к конюшням, мысли его вернулись к Линнет и к ее ехидному замечанию, что богатства и добродетели жены вполне достаточно, чтобы «удовлетворить» его. Может, ему стоило еще сказать ей, что он хочет такую жену, в постели с которой он будет забывать собственное имя. Но так было у него только с одной-единственной женщиной.

Едва войдя в дверь конюшни, он увидел ее, ту самую, одну-единственную. Линнет стояла к нему спиной, гладила свою белую лошадь и разговаривала с ней.