Рексанна Бекнел: Похищенное сердце

— Вот как? — как можно спокойнее отозвался Рис. — Значит, там будут лорды и с наших валлийских полей?

— Безусловно. Именно об этом я хотел известить моего господина. Юный Генрих хочет собрать всех влиятельных лордов и принять от них присягу в верности. Мне кажется, что новый король, хотя он еще совсем мальчик, будет править Англией железной рукой. Скорее всего простой люд вздохнет свободнее под его владычеством. Безвременье слабого короля Стефана, кажется, уходит в прошлое.

— Вряд ли это придется по нраву жителям моего родного Уэльса, — буркнул Рис.

Сильная центральная власть ограничила бы своеволие баронов и угрожала осуществлению задуманного им плана, тогда как слабый король больше устраивал Риса.

Он надел боевые рукавицы из толстой кожи, затем взял обеими руками шлем.

— Кажется, пора ехать в Уэльс, — себе под нос шепнул Рис, — больше медлить нельзя.

Однако стоявший рядом Гэнди все расслышал, и его глаза заблестели от возбуждения.

— Неужели? В ненавидимый тобой замок Роузклифф?!

Рис вынул меч и задумчиво оглядел его остро заточенный конец.

— Да, именно туда. Но сперва мне придется утереть нос этим хвастунишкам. Каждый английский рыцарь, с которым я буду сражаться на турнире, окажется поверженным. Клянусь в этом!

Бедная Изольда! Впрочем, виной всему было ее же собственное упрямство. Нашла коса на камень — что-либо поправлять было поздно. Увы, нет в жизни справедливости.

Отец поставил ее перед выбором, во всяком случае, он так считал. Но Изольда не видела никакой разницы; по сути, ей пришлось выбирать из двух зол меньшее. Ехать в Лондон, чтобы дать согласие на брак с Мортимером, или остаться в Уэльсе, тем самым оскорбив своего предполагаемого жениха молчаливым отказом.

Несмотря на все ее просьбы и мольбы, отец был непреклонен: она выйдет за Мортимера, каким бы неподходящим и невзрачным тот ни выглядел в ее глазах. Он уже отказал трем претендентам на ее руку, причем все они были благородными юношами из знатных семей, — и все из-за ее строптивости. Но на этот раз он не позволит морочить голову ни себе, ни юному Хэльярду и его могущественному отцу. Три дня перед отъездом родителей в Лондон Изольда и отец почти не разговаривали друг с другом, но и теперь ей не хотелось верить, что тот силой заставит ее выйти замуж.

Джослин не вмешивалась в ссору между отцом и дочерью, хотя втихомолку посоветовала Изольде твердо стоять на своем ради своего счастья и не бояться отцовского гнева. Девушка решила не отступать.

— Я лучше уйду в монастырь, чем соглашусь на этот брак, — сказала она отцу, когда он, вдев ногу в стремя, вскочил на своего любимого коня. Скрестив на груди руки, она смело взглянула ему в лицо. — Я сдержу обещание, отец.

Недовольная гримаса скользнула по лицу Рэндольфа.

— Такого ли послушания ожидает церковь от своих детей? Если ты не желаешь покориться воле земного отца, то вряд ли захочешь покориться воле Отца Небесного.

Он отвернулся и послал лошадь вперед. Если бы не теплый взгляд и ободряющая улыбка Джослин, то Изольда расплакалась бы от обиды. Зачем отцу понадобилось так ее унижать?

Ей было больно смотреть на веселые лица сестер: Гвен ехала на своей лошади, тогда как младшая, Элисса, сидела в седле перед нянькой. Их сопровождала внушительная свита: пять рыцарей, семь слуг и еще шестеро вооруженных охранников и около десятка навьюченных лошадей. Но ведь ее отец был одним из могущественных лордов в округе, его выезд должен был поражать своим величием.

Все, кто оставался в Роузклиффе, в душе завидовали уезжавшим: Все, кроме Осборна. Ему было поручено следить за порядком в замке и на близлежащих землях. Впрочем, особых усилий для поддержания спокойствия среди местного населения не надо было прилагать: и англичане, и валлийцы уважали Рэндольфа. Что же касается Джослин, то почтение к ней смешивалось с обожанием. Жену лорда любили даже закоренелые враги англичан, жители близлежащих уэльских городков — Каррег-Ду и Афон-Брин. Хотя между англичанами и валлийцами сохранялась неприязнь и вражда, она в любом случае не грозила нарушить мир на землях лорда Фицхью.

Стоя на смотровой площадке замка, Изольда отвернулась, не в силах более смотреть на уезжавших. Осборн с понимающим видом взглянул на нее:

— О чем задумались, госпожа?

— Да так, ни о чем.

— Ясно.

— Мне намного приятнее остаться в замке и закончить роспись церкви. А затем я примусь за благоустройство большого зала. Конечно, очень хотелось бы съездить в Лондон, — не выдержав, призналась она. — Но отец требует взамен от меня слишком большой жертвы.