Александра Хоукинз: Жар ночи

— Поймай, если осмелишься! — крикнула кому-то (вероятно, своему любовнику) незнакомка, приближаясь к дереву, которое Джулиана уже считала своей собственностью.

Шорох мелких шажков по гравийной дорожке сменился возней короткой шутливой драки, а та, в свою очередь, — взрывом пронзительного хохота. Судя по всему, преследователь таки настиг свою добычу.

Однако настоящая паника охватила леди Джулиану, когда незнакомая ей брюнетка в черном бомбазиновом платье, без особых затруднений продравшись сквозь заросли, подбежала к скамейке у орехового дерева. Усевшись, она протянула руку в перчатке мужчине, который, ни о чем не подозревая, появился в поле зрения Джулианы. Сердце ее учащенно забилось.

Это был не мистер Энгелхарт. У этого джентльмена была упругая походка и грация холеного хищника, который давно избавился от юношеской неуклюжести, но еще не замечал никаких предвестий старости. Его длинные прямые волосы были заплетены на затылке в тугую косу, хотя отдельным прядям — черным, блестящим — все же удалось выскользнуть во время игривой потасовки с возлюбленной, так что у желваков теперь вились непослушные кудри. Рассмотреть его лицо как следует Джулиана не могла, но то, что она различала, ее порядком заинтриговало. В такой неудобной позе, да еще и скрытая густой листвой, Джулиана лишала себя возможности оценить внешность этого человека — она лишь чувствовала, что мужчина не отрывает глаз от женщины, зовущей его к скамейке.

— Я целый вечер ждала этого момента, — промурлыкала брюнетка.

Джулиана нахмурилась, тщась узнать этот смутно знакомый голос.

— Погоня — это уже половина удовольствия, — отвечал ей мужчина, и его низкий, бархатистый голос словно бы погладил Джулиану по спине невидимыми, но такими нежными пальцами. Он охватил запястье спутницы ладонями, а потом привлек ее к себе и крепко прижал к груди. — К тому же сомневаюсь, что ты отдалась бы мне прилюдно.

У Джулианы сперло дыхание. Она как зачарованная наблюдала за этим испорченным молодым человеком.

Чуть наклонив голову, он завладел губами женщины. Еще несколько минут единственными звуками, доносившимися со скамейки, были тихие вздохи и влажное причмокивание, сопровождающее страстные поцелуи.

— А может, и стала бы… — Мужчина хихикнул.

В его роскошном баритоне Джулиана различила едва ли не восторг. Он стянул рукав платья своей спутницы, обнажая левое плечо, но та лишь крепче вцепилась в него и застонала, когда его губы коснулись ее беззащитной плоти. Женщина исторгла невнятный, алчущий звук, и Джулиана нерешительно взглянула на парочку. Руки женщины уже успели проникнуть под смокинг кавалера и распластаться на его жилете. В таком положении стала видна ее брошь — бриллиант размером с птичье яйцо, — приколотая к платью на груди. Джулиана насмешливо скривила губы. Она ошиблась с цветом: платье было не черное, а темно-синее. Безвкусное украшение подмигивало ей. Внизу в объятиях распутника томилась не кто иная, как хозяйка бала, леди Леттлкотт. Та самая гнусная особа, что в начале вечера с радостью сосватала Джулиану похотливому мистеру Энгелхарту. Мужчину она не узнала, но могла с уверенностью сказать, что это был не лорд Леттлкотт.

— Син, мы так давно не виделись!.. — задыхаясь, пробормотала графиня. Она совсем потеряла над собой контроль, стоило ему накрыть ее правую грудь ладонью и усыпать оголенную кожу восхищенными поцелуями. — Я… я уже начала чувствовать себя… — она сделала глубокий вдох, — …нежеланной.

Выдержав паузу в своем чувственном ритуале, Син с нескрываемой нежностью притронулся к ее щеке.

— Если ты опустишь руку, то сразу поймешь, насколько ты желанна, Эбби. В любом случае, давай не будем портить нашу дружбу сантиментами, которые не нужны ни тебе, ни мне. Наши потребности до смешного примитивны, но тебе повезло: я готов их удовлетворить.

Джулиану ошарашила равнодушная прямолинейность этого человека. Прижавшись к стволу дерева, она наблюдала, как леди Леттлкотт норовит вырваться из объятий Сина и, кажется, заносит руку, чтобы отвесить ему пощечину. Одной рукой перехватив запястье любовницы, второй он с немалой силой хлопнул ее по спине.

— А ну-ка успокойся! — рявкнул он.

Леди Леттлкотт встретила заслуженную кару довольной ухмылкой. Это было даже веселее, чем любая драма, разыгравшаяся на ее глазах в бальном зале, а уж здешний ton[1] Имеется в виду светское общество. славился публичными сценами.