Мэри Картер: Сердце не камень

Он неподдельно удивился.

— Господи, оказывается, моими давними прегрешениями до сих пор запугивают девиц?

— К сожалению, да, — сказала она со вздохом. — Никто, правда, не говорит, в чем конкретно вы виноваты. Но все эти недомолвки, многозначительные взгляды производят соответствующее впечатление на молоденьких девушек. Думаю, ваше появление в обществе наделало бы много шума.

Герцог внимательно посмотрел ей в глаза.

— Я не изгнанник и могу вернуться, когда захочу.

— Знаю.

— Думаю, пора бы появиться в Лондоне.

— Попробуйте.

— Неужели ничего более скандального не произошло с тех пор, как я уехал? — спросил насмешливо герцог.

— Нет. И знаете почему?

— Почему?

— Из-за войны. У молодых людей теперь не осталось свободного времени ни на что другое. А что касается вас… Думаю, вам действительно надо приехать в Лондон. Пусть все увидят, насколько вы изменились в лучшую сторону.

И Дженис приветливо улыбнулась герцогу, однако ему было не до смеха.

— Это вы так считаете, — сказал он с горечью. — Но люди привыкли думать иначе. Им достаточно историй о моих предках, чтобы составить и обо мне соответствующее мнение. Ко мне и близко не подпустят ни одну молодую даму. Впрочем, мне все равно. Я хочу только, чтобы вы верили мне.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

— Вы не боитесь меня, Джесси? — заметил он с удивлением.

— А я должна вас бояться?

— Вы ведь находитесь в доме человека с такой репутацией…

— Так что же? Я должна остерегаться вас? — снова настойчиво спросила Дженис.

Вдруг он нежно коснулся рукой ее щеки.

— Никогда, слышите, никогда я не обижу вас.

Дженис замерла от этого прикосновения. Душа ее трепетала. Дрожь пробежала по всему телу. Шеффилд было слегка наклонился к ней, но неожиданно отпрянул и попытался улыбнуться.

— Вы обещали поиграть мне, — произнес он каким-то охрипшим голосом, указывая не фортепьяно.

— Конечно.

Дженис вернулась к инструменту и заиграла, с трудом осознавая, что делает.

Утром Дженис встала рано. Анатоль известил ее, что герцог до завтрака отправился в конюшни, и ей неожиданно захотелось найти его. Кроме того, неплохо было бы прогуляться — несколько дней она вообще не выходила из дому.

Дженис вышла на порог и остолбенела, увидев перед собой сказочный пейзаж. Снег белым пушистым покрывалом лег на землю. Парк и лес были неузнаваемы в своем зимнем убранстве. Легкий морозец пощипывал щеки. Девушку вдруг охватило ощущение счастья. Ей захотелось бегать по сугробам, играть в снежки. Но больше всего на свете ей хотелось в этот миг увидеть Шеффилда.

Приближаясь к конюшне, она услышала его голос. Он разговаривал с конюхом. Увидев Дженис, герцог улыбнулся.

— Джесси, если бы я знал, что вы собираетесь сюда, я бы подождал вас.

— Мне захотелось выйти. Здесь так красиво! — сказала Дженис и поинтересовалась: — А что здесь случилось?

— Мой любимый конь повредил ногу. Погода ли подействовала на него или же он застоялся в стойле, но только вчера он начал метаться и бить копытом в дверь.

— Он так же невыдержан, как и его хозяин, — рассмеялась Дженис.

— Когда это я успел так зарекомендовать себя? — поинтересовался Шеффилд.

— В первый же вечер. Вы смотрели на меня и говорили со мной довольно бесцеремонно.

— Если это звучало именно так, примите мои извинения, — и герцог поцеловал ей руку. — А смотрел я на вас не в силах скрыть восхищения вашей красотой.

— Тогда… — тихо сказала Дженис, — тогда я прощаю вас.

— Благодарю вас, мадемуазель.

Он поцеловал ее руку снова.

— А вы не замерзли? Хотите взглянуть на моих лошадей?

— С удовольствием.

Не выпуская ее руки, Шеффилд повел девушку за собой. Он представил ей конюха, показал своих коней. А Дженис думала только об одном: сегодня они еще вместе, а завтра?

Она едва слышала, что Шеффилд говорил ей, различая только свое имя, которое он произносил особым тоном. Она смотрела на герцога, на его волосы, профиль и была в таком состоянии, что споткнулась и упала бы, если бы герцог не подхватил ее.

— Боже мой! — воскликнул он. — Джесси, дорогая, вы…

Она вздрогнула. Не послышалось ли ей? Герцог был так близко, и он обнимал ее. Дженис положила руки ему на грудь. Оба, не отрываясь, смотрели друг на друга. Шеффилд осторожно снял капюшон с ее головы.

— Джесси…

И в следующую секунду он уже целовал ее в губы. Вернее, они оба соединились в поцелуе, потому что Дженис стремилась к этому не меньше герцога.