Сюзанна Энок: Сердце ждет любви

— Брэм!

— Что? — повернулся он к Фину.

— Мне надо потанцевать с моей сестрой. Мы продолжим наш спор, или ты собираешься сбежать отсюда?

— А тебе не кажется, что здесь становится скучно?

— И что же ты предлагаешь?

Брэм тяжело вздохнул, опасаясь, что ему придется слоняться еще пару часов по бальному залу, стараясь избегать лорда и леди Экли, от которых его тошнило. Но чем заинтересовать Фина?

— Поедем со мной в «Иезавель», достойный друг. Я расскажу тебе, кого ограбил сегодня вечером.

Фин открыл рот и снова закрыл его. Брэм подумал, что Фину, должно быть, трудно показывать свое моральное превосходство над человеком, который знал о каждом совершенном им преступлении. В эту минуту Брэм нисколько не жалел его.

— Попробую догадаться, — наконец сказал бывший разбойник с большой дороги, а теперь любящий муж, взглянув в сторону стола с закусками. — Брейтуэйта или Абернети.

— Абернети? — Брэм обернулся. Действительно, третий экземпляр присоединился к рядам самых достопочтенных джентльменов. — Какой удачный поворот событий! Я беру обратно свое приглашение ехать в «Иезавель».

— Черт побери, Брэм! Ты не можешь грабить дом каждого, кто хоть слово скажет с Левонзи.

— Ты знаешь, мне кажется, стоит попробовать. — Он улыбнулся, его сердце сильнее забилось. Вторая кража за одну ночь. Завтра все заговорят о Черном Коте.

Даже Левонзи.

— А герцог имеет хотя бы малейшее представление о том, чем ты занимаешься?

— Кому это интересно? Только не мне.

— Но он твой отец.

— Вот это единственное, в чем я не виноват. Прошу тебя, не напоминай мне про сие прискорбное обстоятельство.

Фин пожал плечами:

— Я вижу, это ни к чему не приведет. Но разве я не видел на днях тебя в обществе сына Абернети?

— Да. С виконтом Лестером. Он таскается за мной и Косгроувом, как потерявшийся щенок.

На мгновение Фин сжал челюсти, но Брэм все же это заметил. Если его ожидает еще одно проклятое нравоучение, то пора сбежать.

— Так ты можешь ограбить и дом друга?

— Я не говорил, что Лестер мне друг. И это тебя не касается. Пойдем же! Не жалей лошадей, Фин!

— Нет, я не собираюсь ввязываться вместе с тобой в это дело.

Брэм заставил себя усмехнуться:

— Тогда иди и танцуй с Бет. И передай Элайзе мои извинения за пропущенный вальс. — С небрежным поклоном он вышел из зала. Его видели все и каждый, и никто не подумал бы, что именно он — Черный Кот. Теперь перед ним стояла задача чем-то еще занять этот вечер. Он надеялся, что совершить кражу в доме Абернети куда интереснее, чем посещать Брейтуэйта. А чем еще заняться, что еще придумать, чтобы по-настоящему развлечься?

Принимая во внимание легкость и отсутствие всякого удовлетворения от кражи драгоценностей Брейтуэйта, Брэм придумал другой план посещения дома лорда Абернети. За исключением его надоедливого сына Джеймса, виконта Лестера, он не был знаком с этой семьей. Это само по себе вносило элемент опасности — его никогда официально не приглашали в Дэвис-Хаус, и он не имел представления о расположении комнат. Конечно, как было принято, спальни находились на верхнем этаже, серебро заперто в шкафу, а самые большие ценности хранились у хозяина дома.

Брэм прижался к темной стене конюшни Дэвисов. Семья вернулась домой с вечера у Экли почти полчаса назад, и в нескольких окнах верхнего этажа горел свет. Брэм мог бы пробраться в дом до их возвращения, но он уже делал так в этот вечер, и ему не хотелось повторяться.

Жуя соломинку, он следил за домом. За последние шесть месяцев Финеас стал занудным ханжой. Он мрачнел при упоминании о кражах, хотя раньше сам совершал такие же грехи, и упоминание имени Косгроува действовало на него как апоплексический удар. Кингстон Гор, маркиз Косгроув, никогда не причинял никакого вреда Фину или Салливану и их семьям — благодаря Брэму. Они должны были быть благодарны ему за дружбу с маркизом.

Он знал Косгроува дольше, чем Фина и даже Салливана. Этот человек буквально вырастил его — или по крайней мере оказался очень умелым учителем, — после того как он и Левонзи расстались, когда ему только что исполнилось шестнадцать.

Еще одна свеча погасла в верхнем окне; и Брэм выпрямился. Не было никакого смысла слишком облегчать задачу, а кроме того, во дворе у конюшни было чертовски холодно. Отбросив соломинку, он достал из кармана черную полумаску, скрывавшую верхнюю часть лица, и надел ее. Испытывая легкое волнение, он задержался на минуту, наслаждаясь этим ощущением. Слишком мало было случаев, когда он чувствовал себя по-настоящему азартным, и редко проявлял к чему-то интерес. Так можно и навыки утратить.