Мэри Патни: Алхимический брак

Он неохотно взял кристалл. Одаренный прорицатель мог видеть в любой отражающей поверхности: воде, вине, стекляшке, драгоценном камне, — но этот дымчатый обсидиан пульсировал энергией своей хозяйки, словно живое существо.

Когда Макрея только схватили, он даже мрачно порадовался, что железо блокировало и его способность предвидения, поскольку было ясно, что увидеть он может лишь свою собственную гибель. И пусть сейчас Макрей боялся, что кристалл покажет гораздо больше, чем ему хотелось бы знать, пришло время заглянуть за пределы этой камеры. Он закрыл глаза, очищая разум, чтобы правильно задать вопрос. «Что может принести испанское вторжение?» После чего стал смотреть на кристалл несфокусированным взглядом — только так на нем могли показаться желаемые изображения.

Дунрей[9] горит. Пальцы Макрея с силой сжали диск. Боже, его мать выпрыгивает из окна башни, предпочтя быструю смерть медленному ужасу гореть заживо! Зачем испанцам понадобилось поджигать его дом?

Ответ сложился у него в голове так же легко, как картинка на поверхности обсидиана: его младший брат, еще один упрямец-Макрей, ни за что не откажется от своей веры и не преклонит колено перед иностранцами. А потому Дунрей будет снесен в назидание другим кланам.

Адам давно смирился со своей собственной скорой смертью, но он верил, что его дому ничто не угрожает. Лэрдом станет младший брат, а невеста Адама выйдет замуж, подыскав другого мужа, а значит, его семья будет продолжать жить, здоровая и процветающая. Но то, что он увидел сейчас…

А не может ли быть так, что Исабель де Кортес специально вложила лживые изображения в свой обсидиан? Однако эту мысль он отверг сходу. Женщина выглядела настолько честной, что вряд ли способна на эдакую подлость, даже если бы такое было возможно.

В висках стучало, и все же Макрей вновь взглянул на диск, надеясь увидеть хоть что-то утешительное, сгладившее бы ужас от первого видения.

О Господи, нет! Сформировавшееся изображение имело вид Эдинбургского замка[10], величественно возвышавшегося над городом — городом, выглядевшим так, как если бы на него обрушился Божий гнев. Нет, не Божий, а полных ненависти людишек, которые либо вынуждали остальных жить по своим правилам, либо безжалостно их уничтожали. И вот из замка повалил черный густой дым. Гордость и история Шотландии на глазах Макрея превращалась в огромный факел, а испанские солдаты, совершенно озверев, насиловали и грабили.

Макрею не требовались объяснения ни Ди, ни Исабель де Кортес, чтобы понять, что кристалл показывает не Истинное Будущее, а скорее, его Возможность. Помрачнев еще больше, он заставил себя смотреть на все те ужасы, что мелькали перед глазами. Вот группа мучеников воспевает славу Господу, в то время как их пожирает огонь. А вот Королева-девственница на эшафоте, идет на смерть с несгибаемым мужеством. Вот и вооруженные солдаты, уничтожающие протестантов, в тайне молящихся своему Богу — вспышки лезвий резко контрастируют с потоками алой крови.

Как долго Макрей наблюдал за всем происходящим в кристалле, он не знал, но оторвавшись, почувствовал, как задеревенело тело. Уже стемнело, наступала ночь, и Исабель поднялась, собираясь зажечь свечи.

— Не самое лучшее Будущее, — тихо произнесла она.

— Согласен. — Хотя Макрею вовсе не нравилась идея помогать этим сассенакам[11], но и стоять в стороне, когда волки вот-вот готовы разорить Британию, он не мог. — Я сделаю все, что смогу, чтобы помешать Армаде, однако предупреждаю, наколдовать бурю такой силы может оказаться не в моей власти. — Его губы непроизвольно сжались в тонкую линию, когда он бросил еще один беглый взгляд на обсидиан. — Слишком горько осознавать, что причинил вред стольким людям, когда принес клятву Защитника.

— У меня самого не больше желания убивать, чем у вас, сэр Адам. — Ди выглядел старым и очень усталым. — В наши планы входит раскидать суда, не дав им обрушиться на нас всем сразу, а вовсе не уничтожить их. Шторм где-нибудь в проливах между Британией и Континентом должен прибить их к фламандскому побережью, и тогда, даст Бог, большинство моряков и солдат выживут.

Чистой воды софистика[12] старого дипломата — пусть и нет желания кого-либо намеренно убивать, однако буря, настолько сильная, чтобы суметь рассеять такое количество судов, непременно станет причиной гибели очень многих из тех, кто находится на кораблях. Он умрут — Макрей не мог себя обманывать. И все же, если то, что он видел на гладкой поверхности камня, правда, то его действия гораздо больше жизней спасут, чем отберут.