Трейси Винтер: О чём молчат женщины

— Мой сын! — выдохнул он, пристально вглядываясь в личико ребенка.

Мишель подбежал к нему с гневным возгласом:

— Папа, я тоже твой сын!

— Ну конечно! — Янко взъерошил кудри мальчика, но не мог оторваться от ребенка, лежащего на руках.

Арлетт, заметив внезапную печаль на лице Мишеля, решила чем-нибудь отвлечь его и Сильву. Она взяла Мишеля за руку и пошла по лестнице, оставив Янко, зачарованного лицезрением Риккардо, внизу.

— Мишель, вспомни, — мягко заметила Арлетт сыну, — мы уже давно с Риккардо, а папа увидел его впервые.

— Он назвал его своим сыном, — Мишель печально опустил голову.

— Но ведь Риккардо действительно его сын. Папа и тебя назвал сыном.

— Нет, он назвал меня просто «мой мальчик».

— Но ведь это одно и то же. И потом, ты забываешь, как ему тяжело после этих месяцев, проведенных в больнице. Неужели ты не заметил, как похудел отец? Мы обязаны сделать все, что в наших силах, и помочь ему снова стать счастливым человеком. Ты должен обещать мне, что будешь стараться.

— Да, мама, — мальчик кивнул, но тягостное чувство, владевшее им, не прошло.

Ужин накрыли на большом кухонном столе. Янко открыл бутылку красного вина и наполнил бокалы. У стула Мишеля он остановился и влил немного вина в его стакан.

— Ты был старшим мужчиной в семье все то время, пока я отсутствовал, и заслужил этот бокал.

Мишель засиял от такого внимания. Арлетт любовалась сыном, она прекрасно понимала — тот сейчас особенно счастлив, что в центре внимания отца он, а не Риккардо.

За ужином обменивались последними новостями. Арлетт узнала, что Мариано и Финетта не болели «испанкой», хотя эпидемия свирепствовала и в Венеции. Не заболела и донья Тересия. Янко внимательно слушал, как они жили на вилле, и очень опечалился, узнав, что «эпоха Гоцци» закончилась так трагически.

Лишь когда дети, наконец, улеглись спать, Янко и Арлетт остались наедине в гостиной, у пылающего камина. На столе лежала корреспонденция. Арлетт собиралась прочесть письма утром, посвятив вечер и ночь мужу, но Янко сказал, что там письмо от Клода. Он уже прочел его — ведь послание было адресовано обоим.

— С ним все хорошо? — встревожено спросила Арлетт, беря в руки письмо.

— Да, вполне, — сухо ответил Янко.

Из первого же предложения она узнала, что вскоре после закрытия Дома Фере Клод женился на дочери одного швейцарского банкира, который заплатил все его долги.

«Дорогая сестренка, — писал Клод, — ты порой недоумевала, почему я рвусь из последних сил, создавая свой бизнес, привлекая к этому тебя и твою семью, вместо того, чтобы жениться и строить планы для собственных детей. Сейчас я могу открыть тебе причину. Как оказалось, незадолго до смерти мой дорогой папа, изъял основную часть капитала из дела, положив деньги в швейцарский банк. В завещании он поставил условие, что я получу возможность распоряжаться ими, если женюсь. Но невесту мою должна одобрить бывшая любовница отца, некая мадам Софи. Моя гордость не позволяла мне пойти на такой компромисс. Но жизнь сломала меня, и я был вынужден пойти на поклон к Софи. Вопреки моим ожиданиям, она оказалась не такой стервой, как я думал. А может, годы ее изменили. И вот я женат! Женат на очаровательной девушке, единственной наследнице богатого папочки. Наконец, я могу жить так, как всегда мечтал, — беззаботно!».

Арлетт дочитала письмо.

— Клод, наконец, достиг своей главной цели в жизни. Теперь у него есть деньги, которые он может бросать на ветер.

Пламя камина освещало потемневшее и помрачневшее лицо Янко.

— Больше не будет заказов от Дома Фере, — уныло сказал он. — Не стало еще одного покупателя.

Арлетт подошла к нему и положила руку на плечо.

— Попытайся не слишком расстраиваться. Конечно, какое-то время будет трудно, но ведь когда-нибудь все придет в норму.

— Сегодня, в день твоего возвращения, наверное, не стоит говорить об этом, но нам придется некоторое время быть весьма экономными. Боюсь, мы будем вынуждены расстаться и с Ариадной.

— О нет!

Янко нахмурился.

— Я же сказал, мы должны расстаться с ней, и как можно скорее.

— Неужели все действительно так плохо?

— Я просто сказал, что мы должны быть экономными.

— Да, конечно. Можешь на меня положиться. Завтра будешь отдыхать, а я займусь наведением порядка в офисе. После помогу тебе с организацией дел. Думаю, что очень быстро освою машинопись.

Янко обнял жену и отрицательно покачал головой.

— Нет, это мои владения. Твои — здесь, под крышей нашего дома.