Виктория Холт: Неуемный волокита

В смерти родившихся ранее сыновей отец винил ее.

— Ты отдала их под присмотр безалаберных нянек, — выговаривал он ей. — Нечего сказать, разумное обращение с моими внуками. Теперь слушай, моя девочка. В следующий раз у тебя должен родиться мальчик, которого мне будет не стыдно называть внуком; и рожать ты будешь в По. Он родится здесь и вырастет среди гор, станет мужчиной, а не жеманным балбесом.

Жанна улыбнулась; она знала, как отец относится к ее любимому всем сердцем мужу — веселому, очаровательному, с изысканными манерами.

Возможно, когда ребенок родится, они смогут жить все вместе; правда, представить Антуана в По нелегко. Его место в Лувре, Амбуазе, Блуа, при том блестящем дворе, к которому она сама так и не привязалась даже при жизни дяди, Франциска I.

Если родится мальчик, отец обещает сделать его наследником трона. Ему было известно о страхах дочери, она боялась, что в беспечную минуту он может прислушаться к просьбам очередной любовницы и составить завещание в ее пользу. Поэтому между ними был заключен уговор. Мальчик появится на свет как избранник судьбы, поэтому Жанна, рожая, должна встретить его появление пением беарнского церковного гимна.

Ей это по силам. Она достаточно мужественна для подобного испытания. Но отцу необходимо быть рядом и слышать ее, иначе он легко усомнится в том, чего не видел и не слышал. Пусть у него не окажется ни малейшей возможности уклониться от выполнения уговора.

Жанна побледнела, когда ее пронзила боль, но губы даже не дрогнули.

— Едет? — выкрикнула она. — Посмотрите.

Голос ее не дрожал. Она рожала и пела.

— Клянусь всеми святыми, — пробормотал король Наварры, — моя дочь мужественная женщина.

Пение прекратилось, послышался крик ребенка.

— Мальчик!

Это слово привело его в восторг.

Он подошел к кровати, посмотрел на дочь и вложил ей в руки золотой ларец. Несмотря на изнеможение, Жанна крепко ухватила его, зная, что в ларце лежит завещание. Отец сдержал слово.

Она добилась королевства для своего ребенка; молитвы ее оказались услышаны. Родился будущий король Наварры.

Генрих, передав ей ларец, крикнул служанкам:

— Дайте сюда мальчика!

Не смея ослушаться, они принесли ребенка. Глаза короля потеплели, когда он стал разглядывать младенца — такого крепкого и складного.

— Сир… — начала было старшая служанка, но он гневным взглядом заставил ее замолчать.

— Женщина, не вздумай советовать, как мне обращаться с внуком, — крикнул он, завернул ребенка в полу своего камзола и вышел из спальни.

Несколько человек отправились за ним в его покои.

— Сегодня великий день, — кричал король. — Видите этого мальчика? Он беарнец. Не красавчик, а мужчина. Мы, беарнцы, умеем растить мужчин. Вот увидите, он будет львом среди людей.

И поднял новорожденного так, чтобы его все видели.

— Эй! Принесите чеснока и хорошего красного вина. Я покажу вам, что он уже мужчина.

Когда принесли то и другое, он натер чесночным зубком губы мальчика и поднес к его рту золотую чашу. Ребенок не выказал недовольства и, к восторгу деда, почмокал губами.

— Что я говорил вам? — вскричал Генрих Наваррский. — Сегодня родился человек, который со временем будет править вами. Этот младенец — мой внук. И смотрите мне, если кто-то посмеет усомниться в его происхождении. Он истинный беарнец.

Мальчика назвали Генрихом в честь деда. Дед решил сам заняться его воспитанием и сказал Жанне, что дитя проведет первые недели жизни не во дворце, а в простом доме кормилицы, которую он выбрал.

И привел к дочери крестьянку с разбухшей от молока грудью.

— Она будет кормить моего внука, он будет находиться в ее доме.

— Отец, здесь ему будет удобнее.

Генрих, прищурившись, поглядел на дочь.

— Удобства не спасли тех моих внуков. Этот ребенок со временем станет королем Наварры. Ему нужны не мягкие шелковые подушки, а хорошее свежее молоко здоровой женщины.

С этими словами он провел рукой по груди крестьянки, и Жанна подумала, не одна ли это из его многочисленных любовниц, и не будет ли ее сын сосать молоко, принадлежащее его дяде.

Эта мысль ее позабавила. Отец, увидя улыбку на лице дочери, одобрительно кивнул.

— Образумилась, — заметил он. — Этого ребенка я не оставлю на попечение безалаберных нянек, думающих только о шалостях с придворными. Эта женщина будет ему матерью, а не нянькой. — Он повернулся и сурово посмотрел на нее. — Иначе ей не поздоровится.