Виктория Холт - Леди-Солнце

— Но это должно когда-то кончиться, — попытался утешить сестру и себя огорченный принц.

— Не похоже, Эдуард. Проклятая девка становится все настойчивее, а отец слабеет умом.

— Увы, ты права. Но он король и наш отец. Что мы можем предпринять? Полагаю, не то, что когда-то совершила его собственная мать, наша бабка?

Изабелла пожала плечами, она была далека от дворцовых переворотов.

— Мы с Джоан не станем бывать при дворе, где правит эта особа, — заявил принц. — А ты, верно, собираешься вернуться во Францию к мужу?

Изабелла промолчала. Люди из ее окружения удивлялись, как она переменилась: своенравная, властная принцесса превратилась в тихую, покорную жену, страдающую от того, что молодой муж любит ее меньше, чем она его, и предпочитает, чтобы их разделял пролив. К счастью, у нее было уже двое детей — дочери, которым она отдавала много времени и любви.

— Для меня невыносимо, — наконец заговорила Изабелла, — видеть отца таким. Ему необходим кто-то близкий, а я сейчас его единственная дочь. Любимица, — добавила она с горечью. — Нет, Эдуард, я не уеду от него. Буду при нем и даже постараюсь поладить с его любовницей. Возможно, если он станет чаще видеться со мной, это поможет ему выйти из-под ее власти.

Теперь принц Эдуард погрузился в молчание — он был поражен этим добросердечным намерением сестры, всегда такой себялюбивой. Однако в себе он не находил ни сил, ни желания следовать ее примеру, да и проклятая болезнь не дала бы ему такой возможности. Напротив, он решил поторопить Джоан с отъездом в их дворец в Беркхемстеде, где он с удовольствием и надеждами на выздоровление отдаст себя ее заботам и где будет залечивать душевные раны.

Царствование Элис Перерс продолжалось. Всевластная фаворитка родила девочку, названную Джейн, и этого ребенка тоже возненавидели, как и его мать. Впрочем, ту по-прежнему все это ничуть не задевало. Более того, она потребовала оказать ей и дочери королевские почести.

Король, не смея ослушаться, устроил грандиозный турнир в их честь, и Элис сидела рядом с ним, одетая богато и пышно, как никогда не позволяла себе одеваться истинная королева — Филиппа.

Казалось, рассудок короля слабеет все больше и больше. Сейчас и речи быть не могло, чтобы король принял, как бывало, участие в поединке. Он выглядел ужасно, и многие жалели его и считали, что долго он не протянет.

Больше других раздумывала об этом Элис, понимая, что с его смертью ее звезда закатится, — и хорошо еще, если все обойдется спокойно. А потому необходимо поскорее подыскать себе укрытие, и не только кров, но и хозяина этого крова. Им вполне мог бы стать какой-нибудь обнищавший рыцарь — уж что-что, а деньги, которых ему не хватает, у нее найдутся.

Человек, на кого пал ее выбор, был незнатного происхождения, небогат. Но согласится ли он?..

Уильям Виндзор согласился. Если не теперь, то в будущем он видел для себя немалые выгоды, в основном денежные. Кроме того, познав ее близко, он восхитился ее умением в любовных утехах и вполне разделил чувства короля к ней.

Элис потребовала закрепления их отношений браком, который должен пока оставаться в тайне. Виндзор не отказал ей и в этом, хотя побаивался последствий. Все прошло благополучно. Элис была довольна двойной жизнью и даже осмелилась родить от Виндзора девочку Джоан, которую, конечно, выдала за дочь короля.

Старый Эдуард млел от восторга, богатство рекой текло к ней, король никак не умирал, и это было ей на руку: чем дольше он проживет, тем богаче она станет, тем больше свыкнутся и примирятся с ней ее недоброжелатели.

И снова в честь ее и новорожденной состоялось торжество на поле в Смитфилде. Король присвоил ей титул леди Солнце, она была как настоящая королева, и все должны были оказывать ей почести.

Это был незабываемый для нее день! Она ехала от замка Тауэр во главе всадников и всадниц, в красно-белом платье с горностаевой отделкой, в кожаной шапке, из-под которой струились роскошные черные волосы, и ее огромные темные глаза сверкали от возбуждения. А народ с изумлением и страхом молча взирал на нее, на эту женщину из низов, что сумела так подчинить себе великого короля.

Дела в английском государстве шли все хуже, чем не могла не воспользоваться Франция, и почти все, что было завоевано англичанами за последние годы, вернулось под власть французского короля.

Джон Гонт, второй сын в семье, возвратился из Франции и, проявляя показную приязнь к Элис, чтобы добиться расположения отца, постепенно становился необъявленным правителем страны.