Лорен О`Доннел - Леди и сокольничий

— Питер! — с надеждой прошептал он.

Однако молодой человек не ответил, и недоброе предчувствие охватило Логана. Ступая на цыпочках, он двинулся вперед, чтобы обойти неподвижного, словно окаменевшего пленника. Дрожащий свет факела упал на его лицо, и Логан оцепенел. Надежда, проснувшаяся в его душе, умерла, а сердце, казалось, превратилось в кусок льда. То, что он увидел, не было лицом брата. Молодой человек устремил вдаль пустые и безжизненные, как кусочки слюды, глаза. Это был безумец.

Логан попятился к двери и, оказавшись в коридоре, с трудом перевел дух. Значит, все кончено. «Брата здесь нет, и моя жизнь опять превратится в ад. Придется смириться с тем, что я теперь единственный оставшийся в живых представитель семьи Грей».

Вернув факел на прежнее место, Логан взглянул на бесчувственного стражника. Голова несчастного свесилась на бок, отсвет факела играл на оголившейся шее. «Что ты здесь делаешь, сокольничий?» — вспомнил он вдруг его слова.

Стало быть, этот человек узнал его. Логан не мог рисковать. Если его заподозрят, он окажется там, откуда пришел, — в подземелье донжона. Значит, нельзя позволить стражнику рассказать о том, что здесь произошло.

Слишком многое поставлено на карту.

Логан высоко занес палку над головой, и странное спокойствие снизошло на его душу.

Той же дорогой, что и пришел, Логан осторожно пробрался по коридору к двери, ведущей во внутренний дворик замка. На пороге он помедлил и прислушался. Высоко над ним, на крепостной стене, сонно перекликались часовые. Логан поднял голову. Вставало солнце, и первые лучи его осветили горизонт. Несмотря на ранний час, замок даже сейчас напоминал растревоженный муравейник. Мерно стучали молотки — вдоль крепостной стены возводили леса. Вдохнув, Логан почувствовал едкий запах горящей смолы и понял, что замок готовится к осаде.

И тут он живо вспомнил другую осаду. С тех пор прошло уже много лет. Логан бросил быстрый взгляд на открытые настежь ворота, которые вели во внешний двор замка. Именно здесь Питер когда-то умолял его не уезжать. Логану показалось, что он снова слышит голос Питера, видит страх в его глазах. Это воспоминание много ночей подряд не давало ему спать.

Звон колоколов замковой церкви заставил Логана очнуться. Мимо него проходили люди, спеша к началу утренней мессы.

Логан вышел во двор, залитый лучами утреннего солнца. Из зала потянуло дымком — это разожгли большой камин. Логан невольно втянул носом воздух. Он мог бы поклясться, что до него доносится запах горячей овсянки, которую наверняка уже варят в огромном котле над очагом.

В стороне двое мужчин вкатили последний бочонок с элем на самый верх тяжело груженной повозки. Напротив пивоварни, где была прачечная, суетились женщины, торопливо убирая в дом тяжелые корыта.

Логан сделал несколько шагов, наслаждаясь знакомыми с детства запахами и царившей повсюду суетой. Решив вернуться в Фултон, он больше всего боялся, что кто-то из торговцев или слуг признает его или, чего доброго, окликнет по имени. Слава Богу, этого не произошло. Никто не узнал Логана. Правда, сам он встретил немало знакомых с детства людей, но все они, к счастью, помнили только худенького мальчика и равнодушно скользили взглядом по лицу рослого красивого мужчины.

Мысли Логана вновь вернулись к брату… к жизни, закончившейся здесь много лет назад. Все его счастливое, беззаботное детство прошло в этих стенах. Но с тех пор минуло немало лет, и сейчас Логан, сколько ни старался, не мог представить себе, что значит быть счастливым. Беспечная юность безвозвратно ушла, оставив после себя едкий привкус горечи. Теперь ему нередко снились кошмары, и он просыпался весь в липком поту, а потом долго лежал без сна, проклиная то, что сам называл «дурацкой чувствительностью».

«Питер мертв, — устало подумал Логан. — И теперь уже ничего не изменишь. У меня больше нет семьи».

При воспоминании о брате опять всколыхнулось горе, которое, как считал Логан, было давным-давно похоронено в его сердце. Раньше он полагал, что прекрасно умеет владеть своими чувствами. Однако вновь оказаться в знакомых с детства стенах было куда тяжелее, чем ожидал Логан. Но теперь пора выкинуть из головы детские воспоминания и подумать о мести. Месть — это единственное, что ему осталось. «Слава Богу, что Фариндейла нет в замке. Я бы не сдержался и на глазах у всех перерезал ему глотку». Забывшись, он до боли сжал кулаки.

— Да, — вдруг донесся до него чей-то голос, — спросите Питера Грея!