На его высоко поднятой руке сидела еще одна птица — сокол-перегрин. Пальцы ловчего крепко сжимали тонкие кожаные путы, обвивавшие лапки птицы. Чтобы сокол легче примирился с неволей, сокольничий держал перед ним кусок сырого мяса, от которого птица жадно отрывала большие куски. От сокола было невозможно оторвать глаз: золотисто-коричневые перья птицы переливались в лучах теплого солнца, как драгоценный шелк. Но внимание Солейс привлекли не птицы.
Каждый раз взгляд девушки останавливался на ловчем, заметно отличавшемся исполинским ростом и статью от окружавших его охотников. Молодой человек вдруг замер, точно почувствовав, что за ним наблюдают. Впрочем, ничего удивительного в том не было — внешность его невольно приковывала к себе внимание. Он походил на великолепную статую, ожившую под резцом искусного мастера. Чеканные, на редкость правильные черты прекрасного лица, прямой, с небольшой горбинкой нос, придававший ему сходство с хищной птицей, твердо очерченный подбородок, жесткий, суровый и вместе с тем восхитительно чувственный рот — от этого действительно захватывало дух. Солейс вдруг показалось, что солнце льет свет только на него одного, ласково касаясь черных как смоль волос и окружая голову сокольничего чем-то вроде ореола.
Крошечная девочка Мэри бросилась ему навстречу, перебежала через мост и остановилась у самых его ног, дожидаясь, когда он заметит ее. Солейс видела, что они обменялись несколькими словами. Внимательный взгляд мужчины задержался на соколе, сидевшем у неге на руке.
И вдруг он протянул девочке кусочек мяса. Малышка, поморщившись, брезгливо взяла неаппетитный кусок двумя пальчиками и предложила его соколу.
Птица, выхватив у нее окровавленное мясо, тут же проглотила его.
Сокольничий одобрительно погладил девочку по голове, и та вспыхнула от гордости и смущения.
Солейс ощутила признательность к этому незнакомому человеку, внезапно подумав о том, что кроется за его привлекательной внешностью.
Гвен, посмотрев на сокольничего, лукаво улыбнулась подруге:
— Какой красавчик, верно?
Покраснев от смущения, Солейс потупилась и сделала вид, будто внимательно разглядывает что-то у себя под ногами.
Девушки совсем забыли, что они не одни. Старый Бен, с трудом ковылявший за ними, вдруг натужно закашлялся, перевел дыхание и прохрипел:
— А он никакой не сокольничий!
Бен был самым старым из всех, кого знали обе девушки. Его кожа, морщинистая и коричневая, напоминала иссохшую на солнце кору старого дуба. С годами Бен почти облысел, лишь несколько седых прядей, похожих на свалявшуюся овечью шерсть, свисало на плечи.
Обменявшись понимающими взглядами, Солейс и Гвен ласково улыбнулись старику. Ох уж этот старый Бен, вечно он на что-то жалуется! Но Солейс хорошо знала, как трогательно, почти по-детски гордится старик ловчими птицами, требуя, чтобы его драгоценным питомцам доставалось все самое лучшее в замке. Старик надышаться не мог на своих соколов. Может, именно по этой причине отец Солейс и сделал его главным сокольничим Фултона.
Старый Бен вдруг недовольно заворчал и начал размахивать руками, стараясь привлечь внимание сокольничего.
— Не так, не так! — крикнул он. — Если она обожрется, какой с нее будет толк?! Много не давай, слышишь? Только чтоб она почувствовала вкус мяса! — Забрав сокола-перегрина с руки сокольничего, старый Бен заковылял дальше.
А Солейс как завороженная смотрела на исполина-сокольничего. Об этом человеке в замке Фултон ходили легенды. Девушки и молодые женщины шушукались по углам, рассказывая о нем небылицы. Да и то сказать, разве иначе, как на ушко, поведаешь о том, что его огненный взгляд способен вмиг раздеть любую женщину донага? Или о том, как играют литые мышцы под тонким полотном сорочки, облегающей его широкую грудь и кажущейся особенно белой по сравнению с бронзовой от загара кожей? Разве промолвишь вслух о том, как его низкий, чувственный голос заставляет забиться девичье сердце, а уж если этот голос произнесет твое имя, у тебя подкосятся ноги и сладко закружится голова?
Откуда-то из-под самых облаков донесся сердитый крик, и черный сокол, широко раскинув могучие крылья, камнем упал вниз. Умная птица безошибочно нашла своего хозяина и села ему на плечо, глубоко вонзив острые когти в заплату из грубой, толстой кожи, специально пришитую на плечо куртки сокольничего. Любой другой, кроме гиганта сокольничего, покачнулся бы. Но этот, возможно, и не заметил бы ничего, если бы Мэри от восторга не захлопала в ладоши. Мужчина покосился на черного сокола, который переступал когтистыми лапами, устраиваясь поудобнее у него на плече, а потом с улыбкой кивнул довольной девчушке. Похлопав ее по плечу, он подтолкнул ее к замку.
Читать дальше