— Такими же счастливыми, как господин и леди в истории? — спросила она тоненьким голоском.
Виктория не выдержала, наклонила голову и прислонилась щекой к волосам Хитер.
— Да, — приглушенно ответила Виктория. Она с трудом могла говорить. Боль в ее душе была почти невыносимой.
Но девочка не должна увидеть, как тяжело у нее на душе. И Виктория заставила себя улыбнуться.
Малышка странно смотрела на молодую женщину.
— Знаете, — сказала она, — я все еще не поняла, как мне вас называть. «Миледи» звучит очень официально!
— А как бы ты хотела меня называть? С минуту Хитер размышляла.
— Ну, папа на самом деле мне не отец. Видите ли, я его воспитанница. Виктория кивнула:
— Да, мне это известно, дорогая. Миссис Эддисон мне рассказала.
— Однако, — задумчиво продолжала Хитер, — я называю его папой. — Она нахмурилась. — Моя мама умерла, когда я была очень маленькой. Миссис Эддисон и моя няня очень милые, но… — Ее голос прервался. Хитер открыла рот, как будто хотела что-то сказать, потом внезапно его закрыла.
— Да, голубушка, что ты хочешь сказать? Девочка вложила свою маленькую ручку в руку Виктории.
— Можно мне называть вас мамой? — прошептала она.
— Хитер, о Хитер, конечно, можно. — Растроганная, Виктория усадила малышку к себе на колени. Новая мама не могла сдержать слез. И не пыталась это сделать.
Внезапно хлопнула дверь. Виктория и Хитер одновременно повернули головы. Они были не одни. Кто-то еще находился в комнате…
И этот кто-то был Майлз Грейсон, граф Стоунхерст.
Виктория в изумлении уставилась на своего мужа.
— Папа! — закричала Хитер, соскользнув с колен Виктории. Но не успела девочка сделать и несколько шагов, как Майлз оказался рядом с ней, подхватил ее и подбросил высоко вверх.
— Моя черноволосая малышка. Как я по тебе соскучился!
Хитер засмеялась:
— Ты привез мне подарок?
На губах Майлза появилась насмешливая улыбка.
— Я привез тебе целый чемодан игрушек, крошка.
— Можно посмотреть?
Нежно глядя на девочку. Майлз поцеловал ее в щечку.
— Чуть позже, милая. — Он помолчал. — Я вижу, ты познакомилась с моей женой.
Хитер оглянулась и застенчиво посмотрела на Викторию. Она затеребила пальчиками воротник Майлза и приблизила губы к его уху.
— Она сказала, что я могу называть ее мамой.
— Я это слышал, — тихо сказал он. Виктория отвела взгляд. Руки ее дрожали, кровь прилила к щекам. Что еще он слышал?
Когда наконец она нашла в себе мужество взглянуть на Майлза, она увидела, что тот странно смотрит на нее.
— Я бы хотел провести несколько минут с Хитер и уложить ее спать, — произнес граф. — Вы подождете меня здесь?
Виктория кивнула. На большее в тот момент она была неспособна.
Папа и дочка ушли.
Виктория посидела немного, потом пару раз прошла взад и вперед по комнате и снова села. Внезапно перед ней оказался Майлз, и все произошло точно так, как Виктория рассказала в своей истории. Он был ошеломляюще красив, и ее сердце было готово выскочить из груди.
Майлз возвышался над женой. Усмехнувшись, он сказал:
— Должен заметить, Виктория, что меньше всего я рассчитывал застать вас здесь. Виктория подняла голову.
— Несомненно, — огрызнулась она. Со сверкающими глазами молодая женщина поднялась с места. Она вдруг вспомнила, как сердита на мужа. — Вы знаете, что вам привезли письмо из Линдермера?
— Да. Хотя не знаю, что там написано.
— Я не хотела читать, но Нельсон уверял, что оно очень срочное. Там было всего несколько слов. Что-то вроде… «Я страшно по тебе скучаю. С любовью, Хитер».
— И вы подумали, что Хитер — женщина, не так ли? Женщина, которая живет здесь, в Линдермере? Возможно, любовница? — Майлз ехидно улыбался. — Поэтому вы упаковали вещи и отправились к отцу?
— Вам смешно? — возмутилась Виктория. — А я вас видеть не хотела, Майлз Грейсон. Но папа опять защищал вас. Сказал, что в конце концов вы, возможно, не такой уж негодяй. Он ведь знал о Хитер, да?
Майлз стал серьезным.
— Да — и нет. Он знал, что она моя воспитанница. И только. — Грейсон вздохнул и провел рукой по волосам. — Виктория, это длинная история. Я понимаю, вы сердитесь на меня за то, что я не рассказал вам о Хитер.
— Да, я сержусь. Сержусь потому, что за все это время, что мы женаты, вы не сочли нужным рассказать мне о вашей воспитаннице. Как же так?! Когда сюда ехала, что только я себе не представляла. А когда выяснилось, в чем дело… я никогда так неловко себя не чувствовала! И я сержусь, потому что все то время, пока вы жили в Лондоне, этот бедный, заброшенный ребенок был здесь в одиночестве.
Читать дальше