Саманта Джеймс: Скандальная невеста

Виктория собралась с духом и смело вошла в комнату.

Единственная обитательница комнаты сидела на диване в углу. Она на самом деле была красавицей, черные как смоль волосы рассыпались по плечам, огромные, обрамленные густыми ресницами глаза… Она была подобна цветку, в честь которого ее назвали 1 1 Хитер (англ. Heather) — вереск. .

Виктория была ошеломлена. Перед ней сидела девочка.

Виктории стало стыдно. Как она могла так плохо думать о муже? Однако теперь появилось еще больше вопросов. Кто этот ребенок? И почему Майлз никогда не упоминал о ней?

Вздохнув, Виктория улыбнулась;

— Здравствуй, Хитер! — тихо сказала она. — Можно войти?

Девочка заколебалась, потом кивнула. У Виктории защемило сердце, потому что в глазах маленькой девочки стояли слезы.

Новая хозяйка остановилась на некотором расстоянии, не желая еще больше расстраивать ребенка.

— Хитер. — Виктория склонила набок голову. — Ничего, если я буду звать тебя Хитер? Снова молчаливый кивок.

— Хитер, я понимаю, что ты ждала графа. Это ты прислала записку в Лондон, да?

Казалось, девочка не решается ответить, но затем опять кивнула.

— По правде говоря, я… я попросила миссис Эддисон написать ее за меня. Ее почерк гораздо лучше моего.

— А вместо графа приехала я, — сказала Виктория. — Хитер, мне очень жаль, что я разочаровала тебя.

Девочка провела рукой по щеке.

— Ничего. Просто я… я думала, что это папа.

Папа.

У Виктории голова пошла кругом. Итак, Хитер — дочь Майлза? Это новость. Он никогда не был женат, а может, был? Или этот ребенок незаконнорожденный? Однако сейчас все это было совершенно не важно. Потому что голос Хитер прозвучал так горестно, что Виктория ощутила внезапное желание крепко прижать девочку к своей груди и утешить ее.

— Ну, Хитер, твой папа приехал бы, если бы мог. Но, к сожалению, он уехал в Корнуолл. Там прошел ураган и разрушил его поместье. Как только он освободится, он вернется сюда, в Линдермер.

— Скоро, как вы думаете?

Голос Хитер прозвучал с такой надеждой, что Виктория чуть не рассмеялась. Но она знала, что смеяться нельзя, девочка может замкнуться в себе.

— Я полагаю, очень скоро. Мне кажется, ты не имеешь ни малейшего представления, кто я.

Впервые едва заметная улыбка тронула похожий на бутон розы рот девочки.

— Если честно, миледи, я не знаю.

— Так я и думала. — Виктория затаила дыхание и подошла поближе. Она присела на корточки, чтобы оказаться лицом к лицу с маленькой девочкой. — Хитер, твой папа и я обвенчались в Лондоне в прошлом месяце. Я Виктория, его жена. — Она говорила очень мягко. — У меня такое чувство, что я очень полюблю Линдермер, Хитер. И мне бы хотелось остаться здесь, потому что я очень хочу, чтобы мы с тобой лучше узнали друг друга.

Хитер не улыбнулась.

— Вы уверены в том, что хотите этого? — спросила она.

— Конечно.

— Но почему? Почему вы хотите, чтобы мы лучше узнали друг друга?

— Потому что я думаю, мы будем очень много времени проводить вместе.

— Леди Сазерленд не хотела быть со мной. Она хотела меня прогнать.

Улыбка на губах Виктории застыла.

— Леди Сазерленд?

— Да. Папа собирался на ней жениться — давно!

Леди Сазерленд… Итак, это та женщина, о которой он ей рассказывал, женщина, с которой он собирался венчаться.

— Наверняка ты ошибаешься, Хитер. — Виктория старалась говорить беззаботно. — Не может быть, чтобы леди Сазерленд хотела тебя прогнать.

— Она хотела, миледи. Она хотела. Она меня ненавидела.

Такие сильные слова… произнесенные таким юным созданием… Виктория поняла, что на долю девочки выпало слишком много страданий. Но не успела графиня и слова сказать, как Хитер отвела взгляд. Очень тихим голосом малышка добавила:

— Я слышала, как однажды леди Сазерленд разговаривала с папой. Она назвала меня калекой.

— Калекой? О Боже, почему…

И в этот момент Виктория поняла почему. Хитер встала с дивана и пошла по комнате.

Умная, красивая, обаятельная маленькая девочка… хромала.

Дойдя до середины комнаты, Хитер остановилась и повернулась. Она стояла и ждала. В глазах девочки светились непокорность и вызов.

У Виктории опять защемило сердце. Но молодая женщина не позволила себе жалеть Хитер, она подозревала, что та никогда не примет жалость. И поэтому Виктория не отвела взгляда от этих широко раскрытых глаз. Вместо этого она подавила свой гнев против леди Сазерленд… и подавила боль в сердце.