Барбара Картленд: Укрытые любовью

Надин поведала ему историю своей семьи, подумав при этом, что он сам живет аналогичной жизнью и прекрасно поймет ее.

Для Лайла Уэстли ее рассказ явился откровением, хотя он не ожидал от Ричарда Талбота ничего иного. Бремя от времени в британское посольство приходили отчеты из разных стран, где бывал Ричард Талбот, и постепенно он стал легендой среди молодых дипломатов, особенно тех, кого направляли в Санкт-Петербург.

— Постарайтесь сообщать нам обо всем происходящем, — говорил им перед отъездом секретарь министерства иностранных дел, — и, ради всего святого, не уподобляйтесь Ричарду Талботу, не теряйте головы!

Обычно молодые дипломаты сквозь смех отвечали:

— Постараюсь, сэр!

История приключений Ричарда Талбота и принцессы Ольги нисколько не потеряла от пересказов. Как и предполагала Надин, конец ее был подтверждением планов отца.

Русские ворвались в дом рано утром следующего дня после ее отъезда. Они нашли супругов в объятиях — казалось, они спят. Однако они были мертвы, и русским оставалось только сообщить в Санкт-Петербург, что их миссия закончена.

На этом месте жизнеописание двух главных действующих лиц прерывалось.

Однако исчезла их дочь.

Ричард Талбот предупредил Надин, что до приезда в Англию та должна скрывать свое настоящее имя.

— Ты неплохо говоришь по-французски, — сказал он, — так что в Константинополе тебя примут хорошо. Но не задерживайся в Турции, при первой же возможности отправляйся в Англию!

— Я постараюсь, папенька, — пообещала Надин, хотя понимала, что без отца ей будет очень трудно защитить себя.

Впрочем, даже сам Ричард Талбот не до конца понимал, чем он является для жены и дочери. Обычно именно он решал, куда они поедут, где остановятся и чем займутся. В семье никогда не спорили.

И вот Надин впервые в жизни осталась одна.

Пожилая чета, которая довезла ее до Константинополя, была очень добра к ней. Когда девушка рассказала им, что может преподавать детям французский язык, они обратились к своим родственникам, и те рекомендовали ее Нанку Осману.

Дело оставалось за малым — у Надин почти не было денег. Она понимала, что подвергнется серьезной опасности, если придет в банк и заявит, что у ее отца там есть счет. Если русские следят за ней, они, несомненно, станут ожидать ее появления в банке, а значит, будут настороже.

В свои восемнадцать лет Надин успела убедиться в настойчивости русских. Для них не существовало поражения, а значит, вряд ли русские агенты с радостью сообщили в Санкт-Петербург о том, что жертва ушла от них. Конечно, дочь самого Ричарда Талбота могла бы реабилитировать их.

— Понятно, — сказала Надин, — я не осмелилась пойти в банк, хоть и уверена, что папенька держал там немалые деньги.

— Вы поступили правильно, — согласился Лайл Уэстли. — Честно говоря, мне с трудом верится, что после стольких лет я говорю с дочерью человека, которого уважал больше всех на свете.

Надин от улыбки стала еще красивее.

— Мне нравится ход ваших мыслей. Я никогда не думала, что папенька зря растратил свой талант и способности. Он ведь был очень счастлив, и мы с маменькой тоже, значит, он прожил жизнь не зря.

— Ну конечно, — тихо согласился Лайл.

— Было даже лучше, — продолжала Надин. — Куда бы родители ни приехали, они всюду делились своим счастьем с другими людьми. Они буквально светились любовью. Я не помню, чтобы папенька хоть раз отказался помочь кому-то в беде.

— Я думаю, это был замечательный человек, — с чувством произнес Лайл Уэстли, — и горжусь тем, что имею честь помогать его дочери.

У Надин вспыхнули глаза.

— Так вы... поможете мне?

— Сделаю все, что смогу, — улыбнулся Лайл, подумав, что это будет не так просто.

Он посмотрел на девушку, и ему показалось, будто солнце улыбнулось ему губками в форме купидонова лука.

— Сейчас я сделаю вот что, — сказал он. — Я отправлюсь к послу, и мы подумаем, как доставить вас в Англию побыстрее. Пока я буду отсутствовать, вы сможете выпить кофе.

— Благодарю вас, благодарю! — воскликнула Надин. — Я знала, что поступаю правильно, ведь это папенька направил меня сюда!

— Конечно же, вы поступили абсолютно правильно.

Войдя в кабинет посла, Уэстли был приятно удивлен, обнаружив его превосходительство в одиночестве.

— А вот и вы! — обрадовался Бэринг. — Я уж собирался послать за вами. Из Англии пришла телеграмма.

— Для меня?

— О вас. Вы немедленно должны вернуться. Вас хочет видеть ее величество.