— Заткнись, Джулиан!
— Но это же правда, — парировал тот с невинной и глуповатой ухмылкой.
Колин провел пальцами по своим черным кудрям.
— Возможно, мне следовало согласиться на ее требования, Но я себе и таким нравлюсь. Она же хотела, чтобы я пудрил волосы и носил бархат.
Его младший брат фыркнул.
— Она всего лишь хотела, чтобы ты выглядел, как джентльмен.
— И, несмотря на всю свою красоту, она была жутко утомительной. Говорила лишь о своей шляпке, о том, не загорел ли у нее нос и не испачкалась ли какая-нибудь из ее перчаток. В остальное время она пыталась убедить меня надеть что-нибудь отвратительное вроде розового жилета.
— Тогда, считай, тебе повезло, что она вышла за Синглтона, а не за тебя, — заметил Джулиан.
— Да, — безрадостно согласился Колин. — Но я хочу жениться. Хочу иметь детей. Веришь или нет, но я устал быть холостяком. Просто…
— Просто ты не можешь удержать женщину, — жизнерадостно продолжил за него Джулиан. — Что ж, теперь, когда мы вычислили эту небольшую проблему, тебе лучше сосредоточиться на сохранении своих серых. Надеюсь, ты помнишь, что к концу недели должен написать свою первую колонку? Вот, я собрал кучу заметок Итериджа. Раз уж он самый известный модный обозреватель в Лондоне, ты вполне можешь повторить его слова.
— Это бред!
— Бред или нет, но его колонку читают все.
Колин с прищуром посмотрел на стопку бумаг.
— Что, черт возьми, я могу сказать об одежде?
— Научишься. — Его брат едва скрывал радость младшего отпрыска, наблюдающего, как старший неминуемо приближается к провалу. — Почему бы тебе не выследить Итериджа? Пусть даст тебе несколько советов.
— Человек, написавший эту дребедень?
— Едва ли ты можешь начать с описания собственного костюма, — заметил Джулиан.
— Вот дьявольщина! — угрюмо воскликнул Колин, выходя из комнаты.
Тремя часами позже он стоял на пороге маленького, довольно обшарпанного домика. Дверь открыла молоденькая горничная.
— Мисс Торп, сэр? Нет, мисс Торп не принимает посетителей.
Колин сузил глаза.
— Что значит, мисс Торп не принимает?
— Она не принимает посетителей, сэр, — повторила маленькая служанка.
— Скажите, что к ней пришел Эдвард Итеридж. — В конце концов, эта женщина писала модную колонку под вымышленным именем. Светское общество верило Итериджу, а, как оказалось, существовала только мисс Торп. Даже не замужняя дама! Что она станет делать, если Эдвард Итеридж явится к ней лично?
Служанка послушно поспешила в дом. Колин наклонил голову, прислушиваясь. Он мог различить тихий смех, слышавшийся откуда-то из коридора. Последовав за девушкой, он без стука вошел в комнату.
Посреди комнаты стояла стройная женщина, а служанка подкалывала подол ее платья. Колин остановился в смущении.
— Извините.
Она и глазом не моргнула.
— Добрый день, сэр. Салли сказала, что вас зовут Эдвард Итеридж?
— Верно, — кивнул он. — А вы мисс Торп?
— Меня зовут миссис Юинг. Могу я вам чем-то помочь?
— Я бы хотел поговорить с мисс Торп, — упрямо сказал он.
Молодая женщина, подкалывавшая подол платья миссис Юинг, поднялась.
— Это я, сэр.
Колин почувствовал себя так, словно получил сильный удар в живот. Ее сходство с миссис Юинг было очевидно, но по сравнению со сдержанной миссис Юинг и ее холодными серыми глазами, мисс Торп была… другой. У нее тоже были серебристо-серые глаза, но в них не было отстраненности или сдержанности. В них искрился смех. Более того, у нее были высокие скулы, идеальные арки бровей и губы, изогнутые так, словно она готовилась улыбнуться. Или к поцелую. По его телу начал медленно распространяться жар.
Луиза Торп ждала, чтобы крупный мужчина что-то сказал, но он словно потерял дар речи.
— Все это довольно неловко, — наконец заметила она. — Я всегда изображала Эдварда божественно прекрасным. В конце концов, я его придумала и считаю, что за автором должно быть последнее слово в отношении его персонажей, разве не так? — Она посмотрела на стоящего перед ней черноволосого, атлетически сложенного мужчину. — Вы совсем не похожи на Эдварда. Он худощавый и тонко чувствующий. И в настоящее время, если его волосы не припудрены, он носит их а ля Тит [4] Прическа а ля Тит (a la Titus) — появилась в период французской революции. Коротко стриженные волосы по античному образцу закручиваются по всей голове в кудри или завиваются и начесываются на лоб. Изобретателем этой прически, по всей вероятности, был актер Тальма; с ней он выступил в мае 1790 года в пьесе «Брут» Вольтера.
.
Читать дальше