Мишель Уиллингем - Принцесса по случаю

Пусть так, но какое Белгрейв имеет право диктовать ей, как поступать?

Ровным счетом никакого.

Ее головная боль усилилась. Когда музыка смолкла, она поблагодарила лорда Белгрейва, но он отпустил ее руку не сразу.

— Леди Ханна, сочту за честь, если вы согласитесь стать моей женой.

Она и поверить не могла, что он сделает ей предложение вот так, посреди бальной залы!

Улыбка Ханны застыла, но она ответила просто:

— Вам следует поговорить об этом с моим отцом.

Нет. Нет. Тысячу раз нет.

Пальцы барона сжались, когда она пыталась высвободиться.

— Но каково ваше желание? Если бы вам не нужно было разрешения маркиза, что бы вы сказали?

Я бы сказала: ни за что!

На лице Ханны ровным счетом не отразилось ничего. Ей не понравилось выражение его глаз. В них был блеск отчаяния, и она спросила себя, а так, ли прочно состояние Белгрейва, как он заверяет. Заставив себя улыбнуться, Ханна выдавила:

— Вы льстите мне, милорд. Любая женщина была бы рада назвать вас своим мужем.

Только не я.

Но пусть так, стоит сказать словечко отцу, и он позаботится об этом. Перед своими пэрами маркиз выступал как деспот, но с ней он был мягок, вероятно, потому, что она всегда была покорной и нежной дочерью. Он гордился ею.

Ханна с трудом высвободила руку и направилась к своему отцу и братьям, которые стояли у входа на террасу. Поняв по их лицам, что обсуждается нечто важное, она взяла бокал лимонада и вышла на террасу. Нехорошо стоять в одиночестве, но братья совсем рядом, и никто не посмеет ее беспокоить.

Голова у нее болела все больше и больше. Она страдала от подобных головных болей и раньше, они были очень сильными и приковывали ее к постели на целый день.

— Вы выглядите неважно, — услышала она мужской голос.

Не оборачиваясь, она знала, что это лейтенант Торп. Его голосу недоставало изысканности, и это делало его легко узнаваемым. Ханна хотела было подойти к отцу, но решила, что это будет невежливо. Хотела она с ним говорить или нет, хорошие манеры прочно укоренились в ней.

— Со мной все прекрасно, лейтенант Торп. Спасибо, что спросили.

Она надеялась, что он оставит ее в покое, Но лейтенант не сдвинулся с места. Она чувствовала, что он смотрит на нее, и от его внимания ей стало жарко даже на террасе. Она обмахивалась веером, не понимая, почему его присутствие так сильно ее нервирует.

Ханна не оглянулась, ведь неприлично разговаривать с ним наедине.

— Вы что-то хотели?

Он тихо усмехнулся:

— Ничего из того, что вы можете мне дать, дорогая.

Она вспыхнула, не зная, как его понимать, и сделала нерешительный шаг по направлению к своему отцу.

— Вы выглядите усталой.

Она действительно устала посещать балы и обеды. Устала от того, что ее выставляли напоказ, словно фарфоровую куклу, устала ждать подходящего предложения руки и сердца.

— Со мной все в порядке, — настаивала она. — Вам не стоит беспокоиться.

Ей хотелось, чтобы он оставил ее в покое. Ему не следовало стоять за ее спиной, особенно там, где любой мог к ним подойти. Она сделала шаг, намереваясь уйти, когда рука в перчатке коснулась ее спины, и инстинктивно отпрянула.

— Не прикасайтесь ко мне, — сурово произнесла Ханна.

— Вы именно этого хотите?

Ее грудь вздымалась, дыхание стало прерывистым. Она была уверена — такой, как Майкл Торп, доставляет одни только неприятности.

Но не успела она вымолвить и слова, как его рука двинулась к ее плечам, лаская кожу, нежно ослабляя напряжение в затылке.

Отойди от него, — настаивал ее внутренний голос.

Но она застыла на месте, не в силах пошевелиться.

В груди у нее закололо, соски напряглись. Он снял одну перчатку, и трепетная интимность прикосновения его ладони к ее коже заставила девушку задрожать.

— Не делайте этого, — умоляла она. Ее голос понизился до тихого шепота, едва слышного. — Вы… вы не должны…

Благовоспитанные леди никому не позволят вести себя подобным образом. Она представляла, что сказала бы ее мать. Но ее никогда прежде не касался такой мужчина, и она чувствовала тайный трепет.

Пальцы лейтенанта скользнули под ее колье, дразня шею, прежде чем коснулись ее волос.

— Вы правы.

Его пальцы сломили ее сопротивление, заставив почувствовать себя живой. Она начала понимать, как женщина может забыть о приличиях.

— Мои извинения. Вы слишком большое искушение, я не мог устоять.

Его пальцы сомкнулись у нее на талии.

— Сэр, не распускайте руки. Или вам придется отвечать перед моими братьями.