Джулия Куин: Невинное развлечение

Найти мужа, который не станет диктовать тебе, чем заниматься.

Оливия привыкла составлять в уме такие вот странные списки. Возможно, это объясняло, почему она так часто ловила себя на том, что совершенно не слушает, когда это нужно.

А также, почему она — однажды, или дважды — говорила вещи, которые ни в коем случае не следовало произносить вслух. Правда, прошло уже два года с тех пор, как она назвала сэра Роберта Кента горностаем-переростком и, вообще-то, это было одно из самых мягких определений, рождавшихся у нее в голове.

Но хватит отступлений. Миранда теперь выполняла обязанности замужних леди, из которых Оливия тоже очень бы хотела составить список, да только никто (включая Миранду, и Оливия до сих пор ее за это не простила) не хотел говорить ей, что же делают замужние леди, кроме того, что не носят платья пастельных тонов, не нуждаются в постоянном сопровождении и регулярно производят на свет младенцев.

Оливия была совершенно уверена, что последнее заключает в себе что-то еще. Это что-то заставляло ее мать пулей вылетать из комнаты каждый раз, когда Оливия начинала задавать вопросы.

Но вернемся к Миранде. Она тоже произвела на свет младенца — обожаемую племянницу Оливии, Кэролайн за которую Оливия, не задумываясь, бросилась бы под чьи угодно копыта — и как раз собиралась произвести второго, а значит, была недоступна для регулярных послеобеденных бесед. И, поскольку Оливия любила разговоры — а также моду и сплетни — она начала проводить все больше времени с Энн, Мэри и Филоменой. А они, конечно, были занятными и незлыми, но вели себя глупо несколько чаще, чем хотелось бы.

Как, например, сейчас.

— Кстати, кто это «поговаривает»? — спросила Оливия.

— Поговаривает? — эхом повторила Энн.

— Да. Кто именно говорит, что мой новый сосед убил свою fiancйe?

Энн замолчала и поглядела на Мэри.

— Ты помнишь?

Мэри помотала головой.

— В общем, нет. Может, Сара Форсайт?

— Нет, — уверенно покачала головой Филомена. — Это точно не Сара. Она только два дня назад вернулась из Бата. Может, Либби Локвуд?

— Это не Либби, — ответила Энн. — Я бы запомнила.

— Вот что я вам скажу, — вмешалась Оливия. — Вы не знаете, кто это сказал. Никто из нас не знает.

— Ну, я это не сама выдумала! — несколько вызывающе произнесла Энн.

— Я и не утверждаю, что это ты выдумала. Я бы никогда такого о тебе не подумала. — Это было правдой. Энн повторяла почти все, что говорилось в ее присутствии, но никогда ничего не придумывала. Оливия задумалась. — Вам не кажется, что подобные слухи нуждаются в проверке?

Ответом ей были три изумленных взгляда.

Оливия попыталась зайти с другой стороны.

— Просто для собственной безопасности. Если это правда…

— Так ты думаешь, что это правда? — спросила Энн тоном, каким говорят «ага, попалась!».

— Нет. — О Господи! — Я так не думаю. Но если бы это было правдой, то значит, его надо избегать.

Это заявление было встречено долгим молчанием, которое, наконец, нарушила Филомена:

— Моя мама уже велела мне его избегать.

— Именно поэтому, — продолжила Оливия, чувствуя себя так, словно продирается сквозь вязкую грязь, — мы обязаны установить, правда ли это. Поскольку если это неправда …

— Он красивый, — неожиданно произнесла Мэри. И добавила: — Правда , красивый.

Оливия моргнула, пытаясь угнаться за ходом ее мысли.

— Я никогда его не видела, — заметила Филомена.

— Он носит только черное, — доверительно сообщила Мэри.

— Я видела его в синем, — возразила Энн.

— Он носит только темное, — исправилась Мэри, сердито поглядев на Энн. — А его глаза… ох, они прожигают насквозь.

— А какого они цвета? — спросила Оливия, воображая себе самые неожиданные оттенки: красный, желтый, оранжевый…

— Голубые.

— Серые, — сказала Энн.

— Серо-голубые. Но пронзительные.

Энн кивнула. Видимо, последняя фраза не требовала исправлений.

— А волосы у него какого цвета? — спросила Оливия. Уж эту-то деталь они без сомнения упустили.

— Темно-каштановые, — хором ответили обе девушки.

— Как у меня? — спросила Филомена, накручивая локон на палец.

— Темнее, — заявила Мэри.

— Но не черные, — добавила Энн. — Чуть светлее.

— И он высокий, — произнесла Мэри.

— Они все такие, — пробормотала Оливия.

— Но не слишком, — продолжила Мэри. — Мне лично не нравятся долговязые.

— Да ты без сомнения сама его видела, — сказала Оливии Энн. — Он же живет в соседнем доме.