Валери Кинг: Плененные сердца

– Нет, ты только послушай! Психея украла у свекрови ее знаменитый пояс, ну тот, что имеет свойство привлекать сердце мужчины. Только надень пояс – и возлюбленный у твоих ног. И вот Афродита разъярилась. И все это из-за тебя!

– Из-за меня? – расхохоталась Эвелина. На этот раз буйное воображение леди Эль разыгралось сверх меры.

– Ты мне не веришь? – осведомилась тетушка с удивленным видом. – Но это на самом деле так. Похоже, что Психея на твоей стороне.

– На моей стороне? – переспросила изумленная Эвелина. – Быть может, вы имеете в виду историю с бюстом Зевса? – добавила она с улыбкой. – Что же, я надеюсь, с ее помощью самое ценное приобретение моего отца достанется мне, а не вашему отвратительному племяннику.

Леди Эль покачала головой:

– Желание Брэндрейта купить у меня бюст Зевса не имеет к этому никакого отношения. Психея не намерена помогать тебе получить скульптуру, подаренную мне твоим отцом. Она спустилась с Олимпа, чтобы бороться за твое сердце – рискнув навлечь на себя из-за этого гнев божественной Афродиты! Я просто поражена!

Эвелина слегка наклонила голову. На лбу у нее появилась едва заметная морщинка. Осторожно сняв очки, она положила их себе на колени.

– С чего это ей пришло в голову? – спросила она излишне спокойно. – Ведь у меня нет сердца. Это всем известно.

– Нет, вы только взгляните на нее, умоляю! – Психея прижала руки к груди. Ее голубые глаза наполнились слезами.

– Что на нее смотреть, обыкновенная смертная, – сердито нахмурившись, заявила Афродита, прекрасная и в гневе. – И не хнычь, пожалуйста! Вечно ты суешь нос, куда тебя не просят. Смертные скучны и безнадежны! Сколько раз я тебе повторяла? Довольно, возвращайся лучше на Олимп и предоставь этих злополучных созданий самим себе. А эта, как ее, Эвелина, особенно несуразна. Бесцветная особа, фигуры никакой! А платье! Оно просто болтается на ней и…

– Но разве вы не находите, что у нее прелестная грудь? – перебила Психея.

– Возможно, – нехотя согласилась Афродита. – А толку? Какая польза от таких достоинств, если ими пренебрегают? Ее туалеты – это просто личное оскорбление мне. А волосы? Цвет каштановый, достаточно привлекательный, но чего ради она укладывает их кольцами? Вылитая Медуза! Черты лица сносные, но чего стоят эти очки, сползающие у нее постоянно на кончик носа. В них она настоящая уродина. Разве ты не видишь, что даже у леди Элизабет, этой сморщенной старушонки, больше обаяния, чем у твоей несчастной Эвелины! Насколько мне известно, про девиц ее возраста говорят, что у них одна участь – в аду обезьян нянчить! Кто-кто, а уж она все для этого сделала. Этой старой деве все тридцать!

– О нет, – вступилась Психея. – Она моложе.

– Ну, на год-другой от силы.

Взглянув на Эвелину, Психея вздрогнула:

– Пожалуй, вы правы. Ей уже почти двадцать восемь. Уже двенадцать… нет, десять лет прошло с тех пор, как она стала выезжать в свет. Конечно, это неутешительно. Сейчас девушки выходят замуж еще до совершеннолетия.

– Я тебе помогать не стану, это мое последнее слово. И если тебя не убедить разумными доводами, быть может, стоит напомнить, что вышло, когда ты вмешивалась в дела смертных в последний раз?

Психея густо покраснела. Минуло около тридцати лет, но она по-прежнему не могла равнодушно вспоминать, как ее планы чуть было не сорвались. Она затеяла тайком увлечь мать Эвелины в Грецию, чтобы устроить ее встречу с Хайрэмом Свенбурном, а корабль обстреляли алжирские пираты. К счастью, он не затонул и все же с грехом пополам добрался до Греции.

– Но все это я могла бы простить. – заключила Афродита, махнув рукой в сторону Эвелины и леди Эль, – если бы ты не украла мой пояс! Как ты могла пойти на такое? Ты же знаешь, что я не терплю воровства, предательства и лжи!

Для большей выразительности богиня любви стукнула рукой по фортепьяно розового дерева, и гостиную в доме леди Элизабет огласил удар грома.

Психея съежилась под сверкающим взглядом прекрасных глаз свекрови. С самого начала она была покорена дарованиями, красотой и поразительной силой воли вечно юной Афродиты. Осмелься кто-нибудь встать на ее пути, и гнев небожительницы был страшен. Она была богиней в полном смысле слова. Цвет ее удивительных глаз менялся – от лилового и синего до зеленого и коричневого, в зависимости от настроения. Ее волосы, ниспадавшие волнами на роскошные плечи, меняли оттенок при каждом повороте головы, что под лучами солнца, что в сиянии луны. Ее величественная фигура, бесконечно женственная, была видна даже сквозь золототканые одежды. В каждом ее движении, в каждой черте лица была ослепительная красота, существующая только среди бессмертных богов.