Джейн Кренц - Капитуляция

— Что ж, прекрасно. — Виктория слегка огорчилась, но примирилась с неизбежным. — Час так час. Если поспешим, может быть, успеем все осмотреть.

Лукас ничего не ответил, в глубине души он сознавал, что ближайший час, несомненно, будет одним из самых долгих в его жизни.

Через полчаса он утвердился в своем мнении. Огромный парк весело сверкал множеством разноцветных фонариков, во все стороны тянулись бесконечные торговые ряды с мясными пирожками и элем, повсюду стояли цирковые палатки, где выступали акробаты и канатоходцы, а в других таких же палатках шло кукольное представление или играли в азартные игры.

В толпе перемешались все сословия. Здесь были лакеи, потихоньку улизнувшие из дома, хозяева мелких лавочек с супругами, подмастерья и продавщицы, развлекающиеся денди, сутенеры и проститутки, карманники и мальчишки из воровских притонов, военные и матросы — все сбились сегодня в эту огромную толпу, рассчитывая на ночные приключения.

— Милорд, — прошептала Виктория Лукасу, когда они остановились, чтобы купить пирожное. — Я понимаю, вас тревожит мой вызывающий костюм.

— Тревожит — слишком мягко сказано, мисс Хантингтон, — пробормотал Лукас, оглядывая округлую линию ее бедер, — эти чертовы штаны прилипли к вам, словно вторая кожа.

— Я с удовольствием дам вам адрес моего портного. Но пока что было бы лучше, если бы вы не держали меня под руку. Тот человек напротив давно уже уставился на нас.

— Ад и все дьяволы! — Лукас выпустил ее руку, словно обжегшись. Он побагровел, представляя себе, что подумал о нем зевака — джентльмен держит под руку другого джентльмена, словно тот дама. — Подождите, этот ваш дурацкий наряд еще навлечет беду!..

— Никто ничего не заметит, если вы прекратите обращаться со мной как с женщиной. — Виктория преспокойно принялась за пирожное.

— Дело не в том, как я обращаюсь с вами, а в том, как сидят на вас эти бриджи.

Виктория провела пальцем по воротнику плаща:

— Я думала, плащ вполне надежно укрывает меня.

— У меня есть для вас новость: он вас ничуть не укрывает.

— Вы непременно должны ворчать весь вечер, милорд? Будьте так добры, припомните, что вы напросились сами. Я всего лишь невинная жертва вашего шантажа.

Лукас мрачно ухмыльнулся:

— Невинная жертва? Право, мисс Хантингтон, это определение не подойдет к вам — ни при каких обстоятельствах. Вы никогда не будете невинной жертвой.

Виктория посмотрела ему прямо в глаза, обдумывая его замечание:

— Наверное, мне следовало оскорбиться, но уж очень мне весело. Ой, смотрите, акробаты начинают новое представление. Пойдемте посмотрим!

Лукас огляделся:

— Я не вижу Линдвуда и его сестру.

— Берти котел выпить еще эля. Они вернутся через минуту, не беспокойтесь, сэр.

— Я не беспокоюсь, мисс Хантингтон, я просто стараюсь соблюдать разумную предосторожность. По-моему, в нашей компании больше никто не расположен к этому.

— Все потому, что от разумной предосторожности никому никакого удовольствия! Ну же, быстрее, а то мы пропустим выступление акробатов.

Через несколько минут, когда Лукас позволил себе расслабиться и почти поверил, что этот час в парке обойдется без неприятностей, неожиданно разразилась катастрофа.

Возможно, все началось с чересчур большой петарды, от которой вспыхнул пожар. Или виной всему оказались две проститутки, требовавшие с солдата плату за свои услуги. Или же просто эта толпа, как и любая толпа в Лондоне, непременно должна была затеять свалку.

Как бы то ни было, множество веселых посетителей ярмарки в одно мгновение превратились в дикий, неуправляемый поток, безумный, способный лишь чинить разрушения. Над головой взрывались петарды, люди визжали и ругались, опасность сгущалась.

Лошади захрапели и начали рваться с привязи. Шайка мальчишек, воспользовавшись моментом, подхватила поднос с пирожками и бросилась прочь, а за ними, изрыгая проклятия в ночное небо, устремился продавец. Со всех сторон доносились вопли и взрывы фейерверка. Ближайший киоск вспыхнул, и все смешалось в опасном, ужасающем хаосе, в котором люди давили друг друга, бросались друг на друга, вырывали кошельки. Не исключено, что кто-нибудь в этой беснующейся толпе нашел свою смерть.

Лукас, почувствовав перемену в настроении толпы, отреагировал мгновенно. Второй раз за эту ночь пальцы его плотно сомкнулись на тонком запястье Виктории.

— Сюда, — приказал он, повышая голос, чтобы она расслышала его за гулом толпы. — За мной.