— Мы так и не узнаем, где Пирс добыл тот светлый парик, в котором совершил убийство Фуллертона, — начала Лавиния. — Я с самого начала предупреждала Тобиаса, что это может оказаться делом весьма нелегким. Лично я склонна думать, что Пирс приобрел его в Париже. Он упомянул Эмелин и Присцилле, что именно там изучал парикмахерское искусство. Все, что мы знаем, — это что парик был на нем. Аспазия тоже это знала, потому что мы ей сказали. Вернувшись в Лондон, она немедленно заключила, что я помеха, без которой она вполне обойдется. Поэтому купила собственный светлый парик и отправилась в трущобы, чтобы нанять громилу, который меня запугает.
— И постаралась, чтобы Милый Нед заметил ее волосы, в надежде, что, если его поймают, мы решим, будто его нанял Мементо Мори.
— А что же произошло в лавке Суэйна? — поинтересовался Вейл.
— Мне наконец удалось это распутать, но только вчера, когда я снова и снова просматривал его книгу записей. Я искал какую-либо отметку о продаже светлого парика, предполагая, что убийца должен был купить его перед тем, как появиться в замке Бомон. Но напал на две другие, чрезвычайно любопытные записи. Одна — относительно светлого парика, приобретенного через два дня после убийства.
— А вторая? — не выдержала Джоан.
— Черный парик был куплен в день приема, — мягко сообщил Тобиас. — Владелец лавки назвал его в своих записях «черным париком в египетском стиле».
— И Тобиас понял, что Аспазия бывала в этой лавке, по крайней мере однажды, — торжествующе докончила Лавиния.
Вейл вскинул брови:
— И этого было достаточно, чтобы заподозрить ее в убийствах?
— Но дело в том, что она купила свой парик Клеопатры у того единственного человека, который умер при загадочных обстоятельствах в процессе нашего расследования. Это и показалось мне не просто обычным совпадением.
— Когда вы так понятно объясняете, я все вижу совсем в ином свете, — улыбнулся Вейл.
— И продажа светлого парика два дня спустя приобрела совершенно иное значение, — продолжал Тобиас. — Как и желание Аспазии встретиться с Лавинией на кладбище. Я сам, хоть и с опозданием, вспомнил, что Пирс был левшой. Энтони и Доминик Худ это подтвердили. А если учесть, что пистолет, из которого предположительно застрелился Пирс, лежал в его правой руке, я был склонен предположить, что где-то поблизости скрывается еще один убийца.
— Тобиас рассудил, что Аспазия — единственная связанная не только с событиями трехлетней давности, но и знавшая, что мы считаем парикмахера новым Мементо Мори, — вставила Лавиния.
— А когда я добавил все это к одному странному факту, все детали головоломки встали на место.
— Какому факту? — живо спросил Вейл.
— Я никогда не мог понять, зачем убийца послал первое кольцо Аспазии. И считал, что он попросту желал бросить мне вызов. Убийца, казалось, был одержим стремлением подражать Элланду, и я думал, что он, вероятнее всего, винит меня за самоубийство последнего. Но при чем тут Аспазия? Она твердила, что все дело в ее отношениях с Закери, поскольку они были любовниками. Признаю, трудно ожидать логических умозаключений от убийцы, но ее доводы не казались мне достаточно вескими.
— Верно, — кивнул Вейл. — Он был совершенно недвусмысленно нацелен на вас как на своего смертельного врага. К чему утруждаться, убивая любовницу брата, если только ему это не было выгодно?
— У него была причина послать ей кольцо, — ответила Лавиния. — Это был его способ заверить, что он знает ее секреты и теперь может шантажировать сколько угодно.
— Хорошо, — кивнула Джоан, — я понимаю, почему вы, Тобиас, спешно помчались вчера к Аспазии. Но, Лавиния, что вас заставило обыскивать ее дом?
— Превосходный вопрос, — проворчал Тобиас, бросив мрачный взгляд на Лавинию. — И можете быть уверены, я сам его задавал.
— Но не для того, чтобы спокойно выслушать ответ, — вставила Лавиния. — Клянусь, он вчера не дал мне ни минуты покоя. Испортил мне холодный ужин, которым я пыталась наслаждаться. В конце концов пришлось самым серьезным образом просить его покинуть мой дом и не возвращаться, пока его настроение не улучшится.
— И все же? — не успокаивался Вейл. — Что вас побудило обыскать дом Аспазии?
Последовало короткое молчание. Лавиния чувствовала на себе взгляды всех собравшихся, но неторопливо пригубила чай и отставила чашку.
— Порыв, — призналась она.
Лицо Тобиаса еще больше потемнело.
— Вчера я увидела Аспазию на Оксфорд-стрит. Когда она вышла из экипажа, я заметила ее полусапожки и вспомнила, что сказал Милый Нед, когда я попросила описать женщину, которая его наняла. Среди всего прочего он упомянул, что на ней были лайковые полусапожки.
Читать дальше