Бетина Крэн: Идеальная любовница

— Замолчи! — в отчаянии выкрикнула Габриэлла. — Питер, это неправда. Он все лжет!

— Мой тебе совет, Сэндборн, — невозмутимо продолжал Эрандейл. — Держи жену взаперти, если не хочешь, чтобы наследник рода был похож на твоего соседа по имению.

— О, Боже, — только и смогла выдавить Габриэлла.

Ее вздох вырвал Питера из оцепенения. Не раздумывая, он заехал Эрандейлу кулаком в живот, отчего тот отлетел ярда на три и растянулся на дорожке:

— Ты грязный, лживый ублюдок, — прошипел Питер. Я достаточно хорошо знаю свою жену и верю ей. А если кого и нужно посадить под замок, так это именно тебя и этих жалких фигляров, которые пляшут под твою дудку. Только попробуй проболтаться кому-нибудь о том, что здесь сегодня произошло, и я разорву тебя на кусочки.

Плюнув в лицо поверженному противнику, Питер подошел к жене и нежно обнял ее. Габриэлла с трудом держалась на ногах и ухватилась за лацканы его фрака, чтобы не упасть. Тогда он подхватил ее на руки и понес через темный сад.

Питер через боковую калитку с Габриэллой на руках вышел во внутренний двор, заполненный рядами элегантных экипажей. Оглядевшись, он увидел свою карету и понес драгоценную ношу прямо к ней. Габриэлла забралась внутрь, а Питер отправился искать Джека, который имел обыкновение коротать время в баре неподалеку. Там он оказался и на этот раз, но когда они подошли к карете, выяснилось, что выехать невозможно. Проезд загораживали другие экипажи.

— Делай, что хочешь, только отвези нас поскорее домой, — приказал Питер и присоединился к жене.

Первой молчание нарушила Габриэлла:

— Прости, Питер… Я только вышла на террасу, чтобы успокоиться, а тут вдруг появляется Эрандейл. Он одолжил мне платок и сказал, что хочет стать моим другом. Потом мы как-то незаметно оказались в саду… Мне следовало бы догадаться, но я была так расстроена, а он казался таким участливым, что дело зашло, пожалуй, слишком далеко.

— Разве ты не слышала поговорки о том, что внешность зачастую бывает обманчива? — сердито буркнул Питер.

— Слышала, да не придавала значения, — она помолчала. — Наверное, я это заслужила, ты ведь предупреждал меня, что Эрандейл подлый негодяй, которому нужно лишь одно… — она сделала судорожный вдох. — Я тогда не поверила тебе, а зря.

— Не переживай, — он страдальчески улыбнулся. — Внешность обманчива, но иногда нечто, напоминающее крысу, и есть крыса.

Питер провел ладонью по ее щеке и обнаружил, что она влажная. Достав из кармана платок, он протянул его Габриэлле. Часом раньше то же проделал Эрандейл. Вспомнив об этом, девушка еще пуще залилась слезами.

— Ну, не надо, не плачь, — пробормотал Питер. — Если хочешь знать, моей вины здесь больше, чем твоей. Когда-то я тоже так «развлекался». Мне понадобилось довольно много времени, прежде чем я понял, как это мерзко. Ты помогла мне это понять.

— Я?

Карета дернулась, и Габриэлла невольно упала Питеру на грудь. Он нежно обнял ее и прижал к себе, чтобы не отпускать уже никогда.

— До встречи с тобой моя совесть молчала. — Но теперь я слышу ее голос на каждом шагу. Когда я вижу одиноких женщин на улице, я беспокоюсь о том, есть ли у них кров, я задумываюсь о судьбах бедняков и ловлю себя на мысли, что хотел бы помочь им. Раскрывая газету, я гадаю, какие подробности не попали в печать. И, как ни странно, уже не так рьяно сужу людей за ошибки и промахи.

— А то, что ты говорил обо мне в саду, это правда? — с возрождающейся надеждой спросила она.

Он кивнул.

— Ты веришь мне? Веришь, что я тебя никогда не предам?

— Верю, — прошептал он и коснулся губами ее лба. Когда Эрандейл выкрикивал свои лживые обвинения, Питер понял, что не может без нее жить. Он почувствовал ее смятение и страх и поклялся защищать эту хрупкую женщину, пусть даже ценой собственной жизни. Он понял, что любит ее.

— Я верю тебе, потому что знаю, как ты честна и великодушна. И еще потому, что ты тоже веришь и любишь меня.

— Я люблю тебя, Питер, — просто сказала она, — всем сердцем.

— Я знаю это и люблю тебя еще больше. Я бежал от тебя, Габби, бежал от контроля, от обязанностей, от перемен, но от себя не убежишь, я хочу, чтобы ты всегда была со мной, вот здесь, — он приложил руку к груди. — Хочу, чтобы ты растворилась во мне.

— А еще? — с сияющей улыбкою настаивала она.

— Этого мало? — он недоуменно взглянул на жену.

— Остался еще вопрос о выборе, который ты должен был сделать.

— Ах, да. Мой выбор, — он погрозил ей пальцем. — Это было очень умно с твоей стороны. Широкий жест, нечего сказать. Но, должен заметить, я не слишком-то разобрался в деталях твоего положения. Почему ты решила, что можешь быть либо женой, либо любовницей, либо другом?