— Вполне возможно, что это так, но наши тираны будут в кандалах и под охраной, и потому не думаю, чтобы они сумели нанести мне какой-либо вред.
Прическа Кетрин была уже готова, и она встала и повернулась к Педжин спиной, чтобы горничная затянула ей корсет.
— Сделайте вдох, мисс, — сказала Педжин и, когда Кетрин послушно вдохнула, затянула шнуровку так, чтобы корсет сидел достаточно туго, но не мешал бы дыханию. Затем она быстро завязала шнурки и принялась помогать своей хозяйке надевать множество нижних юбок.
После завтрака Кетрин, облачившись в тяжелый плащ, надела чопорную коричневую шляпку, засунула руки и перчатках в меховую муфту и отправилась со своим отцом на верфи. Обычно они любили пройтись пешком, но в это утро из-за сильного холода взяли экипаж.
Когда их карета остановилась у конторы, фургоны с пленными уже разгружались. Кетрин была взволнована, хотя служанке она в этом не призналась. Чувство опасности, все же, ютилось в ее сердце. За всю свою жизнь ой ни разу не приходилось сталкиваться с южанами, и все, что она о них слышала, — это рассказы об их пьянстве, драках и любви к верховой езде. Кроме того, ей говорили, подбирая неясные выражения, что никакая женщина не может, находясь среди них, чувствовать себя в безопасности. Она так и не поняла, что же именно они делают с женщинами, впрочем, как и весьма смутно представила себе причину, по которой женщина неожиданно становится «падшей».
Более того, аболиционистская литература и рассказы о жестокостях мятежников произвели на нее сильное впечатление и убедили в том, что южане безжалостны и уповают лишь на плетку. Поэтому само присутствие южан здесь, так от нее близко, излучало тревогу, но вместе с тем внушало и определенное любопытство, желание увидеть своими глазами, что же представляют из себя эти почти сказочные людоеды.
Ее отец вышел из экипажа и подал дочери руку, чтобы помочь ей спуститься. Выйдя, Кетрин принялась с большим любопытством разглядывать пленных соскакивавших наземь из фургонов. Все они были небритые, заросшие волосами, в рваной одежде, и неприятное впечатление усиливалось кандалами на их запястьях и лодыжках. Но к своему удивлению, ее первым чувством было не отвращение, а жалость к этим закованным в железо, неухоженным, страдающим людям, дрожащим от холода в своих лохмотьях.
Спрыгнув наземь из фургона, один из пленных повернулся и, заметив Кетрин, посмотрел ей в глаза. Это был высокий мужчина, худощавый и широкоплечий, в его движениях чувствовалась кошачья ловкость и мускульная сила. Он чем-то напоминал тигра из джунглей. Очевидно, всю свою жизнь он провел на солнце, его кожа была совсем коричневой от загара, каштановые волосы выгорели местами почти до белизны, и в уголках его серых прозрачных глаз виднелись светлые морщинки, какие бывают только у людей, привыкших постоянно щуриться из-за яркого солнца.
Его глаза ее заворожили, она пыталась отвести их в сторону, но почему-то не смогла этого сделать. Налетевший с гавани порыв ледяного ветра сбил на сторону ее шляпку, полы ее плаща широко распахнулись.
Человек внезапно улыбнулся, ослепительно и пугающе сверкнув своими белоснежными зубами, а его густые черные брови поднялись в попытке передать ей его мужскую оценку ее лица и фигуры. Не хватало только, чтобы он присвистнул от восхищения. Густо покраснев, она нахлобучила себе на голову шляпку, запахнула плащ и, взяв отца под руку, проследовала в контору.
— Мисс Кетрин, вы видели пленных? — возбужденно крикнул Тедди Матиас, стоявший у окна. — Вы только взгляните на этих бродяг!
— Да, я их видела, — ответила Кетрин, яростно дергая запутавшиеся завязки шляпки.
— Кетрин, что случилось? — ее отец остановился на пороге своего кабинета и посмотрел в ее сторону.
— Ничего, папа, просто меня несколько раздражает вид этих людей в кандалах.
— Кетрин, возможно, тебе не следует…
— Папа, мы ведь уже обсуждали это! Я остаюсь работать с тобой здесь.
Он слегка пожал плечами и зашел к себе в кабинет. Кетрин расстегнула и сняла свой плащ, повесила его рядом со шляпкой и стала приводить в порядок бумаги на своем письменном столе. «Как он посмел!» — кипела она внутри себя. Он посмотрел на нее так дерзко, как не подобает смотреть на женщин закованному в кандалы. Ох уж, эта наглая ухмылка на его лице, когда распахнулся ее плащ! Никто прежде не смел смотреть на нее так! Так люди, принадлежащие к низшему классу, рабочие верфей, смотрели на Педжин и свистели ей вслед, выкрикивая двусмысленности, что, однако, не беспокоило Педжин, она улыбалась и не лезла за ответным соленым словечком в карман. Кетрин же не знала, как ей следовало ответить на ухмылку того мужчины. Ее язык тогда словно прилип к небу, и внутри нее все сжалось тугим узлом.
Читать дальше