Трейси Уоррен - Наслаждения герцога

Что до ее лица, то она была очаровательна — почти ангельски прелестна. Ее овальное лицо было очень аристократичным, глаза лучились голубизной, носик был чуть вздернут, а губы изящно изгибались.

Когда придет время, то близость с ней будет не тяжелой обязанностью, а радостью. Он не сомневался, что получит наслаждение, обучая ее радостям супружеской близости, пусть это и будет сопряжено с исполнением долга.

— Вы совершенно правы, — заявил он. — Мое решение окончательное. Я считаю, что мы с вами обязаны следовать пожеланию наших семей, каким бы средневековым ни казалось заключение такого союза. Но, как я уже сказал, нам можно не спешить. Ведь мы помолвлены уже двадцать один год. Что такое еще несколько месяцев по сравнению с этим сроком?

Ее очаровательные губки сжались в тонкую линию.

— Ну что ж, значит, вы не оставляете мне выбора. Мы будем действовать так, как вы предлагаете, ваша светлость.

Он улыбнулся:

— В свете нашей договоренности я попросил бы вас называть меня Эдвардом — по крайней мере когда мы одни. А вы позволите мне назвать вас Клер?

— Если желаете, ваша светлость… Эдвард.

«Я не могу этого сделать! — думала Клер спустя несколько часов, снова оказавшись одна у себя в спальне. — Я не могу выйти замуж за герцога!»

Однако события стремительно развивались именно в таком направлении, и если она в ближайшее время не отыщет способа предотвратить этот брак, она окажется с ним перед алтарем и произнесет слова обета.

Плотнее завернувшись в шаль, она принялась расхаживать по комнате. Хорошо хоть он не принял приглашение ее матери и не остался обедать.

Она еще несколько раз прошлась по ковру, а потом с тяжелым вздохом опустилась на кровать. Уперев локти в колени, она спрятала лицо в ладонях.

Перед ее мысленным взором моментально возникло лицо герцога.

Эдвард.

Мужчина, за которого она должна выйти замуж.

Мужчина, которого, она любит, хоть и желала бы всей душой не любить.

Ибо в этом-то и заключалась проблема. Эдвард Байрон может желать сделать ее своей женой, но она не нужна ему — она сама, Клер Марсден. Он ее не любит, и сердце подсказывало ей, что никогда не полюбит.

На секунду ее снова стал дразнить достопамятный аромат жимолости, как это бывало всегда, когда ее мысли возвращались к тому теплому августовскому вечеру, после которого прошло столько лет…

Клер проплыла по коридору, ведущему в сад. По крайней мере, ей казалось, будто она плывет или парит в воздухе, ведь этот день был одним из самых ярких в ее жизни!

«А почему бы ему и не быть самым счастливым?» — подумала она. Ей шестнадцать, и она влюблена в лучшего мужчину во всей Англии. И наверное, во всей Европе тоже. Если уж на то пошло, то и во всем мире!

Она тихо рассмеялась при этой мысли, чувствуя себя почти пьяной, хоть ей и разрешили за столом выпить всего рюмку вина, и притом сильно разбавленного водой!

Эдвард Байрон был воплощением мечты — и не просто потому, что он оказался невероятно красивым и сказочно богатым герцогом. Нет, причина заключалась в его личности. Сильный, умный и внимательный, он обладал при этом исключительным магнетизмом. Когда он устремлял на нее свой взгляд, казалось, будто ей дозволено нежиться в мощном потоке солнечных лучей.

Или, возможно, стать объектом божественного расположения.

Нет, он не был богом, она не настолько глупа, чтобы это вообразить. Он простой человек со своими слабостями и недостатками, какие есть у любого, хотя пока ей не удалось обнаружить ни единого изъяна. Тем не менее она совершенно уверена в том, что у него есть некая неидеальная черта, которая пока осталась от нее скрытой. Как бы то ни было, он великолепный мужчина, обаятельный и привлекательный настолько, что у нее при одной мысли о нем по коже бежали мурашки. У нее внезапно пересохло во рту, и она остановилась, прижав кулачок к отчаянно забившемуся сердцу.

Два дня назад, пока ожидали его появления в доме ее родителей, куда пригласили гостей на уик-энд, она немного опасалась встречи с ним. Ведь она не видела его с раннего детства, а уже тогда он мог считаться взрослым, поскольку был старше ее почти на дюжину лет. Что, если она покажется ему неуклюжей? Что, если он сочтет ее некрасивой? Или хуже, скучной?

Но стоило им только снова встретиться — и она была покорена. Каждое его слово и жест были рассчитаны на то, чтобы она почувствовала себя непринужденно. К концу первого вечера она уже была безвозвратно влюблена.