Филиппа Карр - Обет молчания

Мы попали в сети шпионажа из-за легкомысленной интрижки Аннабелинды с немецким разведчиком.

Я понимала, что наша жизнь не сможет долго течь в прежнем русле. В недалеком будущем что-то должно произойти.

Так и случилось. Как-то Андрэ ушла из дома и больше не вернулась.

Это вызвало страшный переполох среди прислуги. Сначала миссис Черри пришла в полное негодование. Няня не имеет права так долго отсутствовать. Но, когда наступил вечер, а «Андрэ» все еще не вернулась, миссис Черри стала смотреть на это иначе. Ее волновала мысль, не была ли Андрэ убита. Когда случилось одно убийство, начинаешь думать, что может произойти и второе.

— Мы живем в ужасное время, мисс Люсинда.

И куда только Андрэ могла пойти?

Я поговорила с отцом.

— Мы должны что-то предпринять в отношении «Андрэ», — сказала я. — Иначе пойдут толки. Мы должны что-нибудь придумать.

Отец согласился со мной.

— Я займусь этим, — сказал он. — Кстати, мы схватили их всех. Самого фон Дюрренштейна. Это большая удача. У них была явка в одном доме в Бэттерси. «Андрэ» привела нас прямо к ним.

— На это и рассчитывали.

— Я уже видел Бур дона. Он помогает французской разведке с самого начала войны. Для него это большой триумф.

— Что станет с «Андрэ»?

— Думаю, ее ждет судьба всех пойманных шпионов. Против Рейхера могут также выдвинуть обвинение в убийстве. Все они соучастники, разумеется… и все они виновны. С ними поступят по законам военного времени. Сомневаюсь, что правда когда-нибудь станет известна широкой публике.

Убийство Аннабелинды останется одним из нераскрытых преступлений.

— Думаю, многие будут остерегаться осматривать пустующие дома.

— Несомненно.

— Что мы собираемся сказать слугам об «Андрэ»?

— Я посоветуюсь с начальством. Согласен, что мы должны подумать, как прекратить толки. Нельзя допустить, чтобы люди просто уходили из дома и больше о них никто никогда не слышал бы.

Вскоре он предложил следующую версию. Французское посольство известило «Андрэ», что она должна без промедления с ними связаться. Ее брат находился при смерти, и французы организовали все для ее немедленного отъезда. Это объяснялось в письме, якобы отосланном моему отцу, которое он получил с некоторой задержкой. В послании говорилось, что «Андрэ» сейчас находится со своим братом. И когда она вернется — неизвестно.

История выглядела не слишком убедительно, но, после первой недоверчивой реакции, ее приняли за чистую монету. Этому способствовал тот факт, что во время войны могут происходить самые невероятные вещи, и уже примерно через неделю исчезновение «Андрэ» перестало быть главной темой разговора.

Эдвард отнесся ко всему иначе.

— Где Андрэ? — спросил он.

Я сказала ему, что она поехала к себе домой повидаться с братом.

— Ее дом здесь, — настаивал мальчик.

— О нет. У нее уже был дом перед приездом сюда.

— Мы поедем туда?

— Нет. Мы останемся здесь.

— Когда она возвращается?

Я прибегла к испытанному неопределенному ответу, ставшему уже пословицей после знаменитого заявления Асквита, призывавшего «набраться терпения».

Но Эдвард продолжал спрашивать про Андрэ.

Он немного всплакнул, укладываясь в постель.

— Хочу видеть Андрэ, — хныкал он.

Я целовала и обнимала его и рассказывала ему сказки, пока он не заснул. Меня поражало, что женщина, причастная к убийству его матери, так дорога Эдварду. Он только несколько раз видел Аннабелинду, и она не произвела на него никакого впечатления, разве что своей шляпкой. И он оплакивал Андрэ.

Я говорила Эдварду:

— Ничего. У тебя есть я… и все в Марчлэндзе.

У тебя есть пони Билли Бой, миссис Черри и все остальные.

— Я знаю, — отвечал он. — Но мне очень нужна и Андрэ.

Я стала проводить с мальчиком больше времени, но он продолжал спрашивать про Андрэ.

Наступил сентябрь 1919 года, и началось общее решительное наступление англо-французских войск. Характер войны стал меняться. С каждым днем известия с фронтов становились все оптимистичнее.

Теперь мы знали: то, чего мы так ждали последние четыре года, должно вот-вот произойти.

Потом наступил ноябрь, пасмурные, туманные дни, казавшиеся, однако, самыми светлыми за много лет, благодаря надежде, внушаемой известиями с поля боя.

Как я была бы счастлива, находись Роберт дома, но мои страхи оставались со мной. Я мечтала о встрече с любимым. Мне хотелось сказать ему, как глупо было с моей стороны колебаться, метаться из стороны в сторону. Теперь меня мучил безумный страх, что он может не вернуться.