Ольга Свириденкова - Венец безбрачия

— Что? Да ваше чудаковатое поведение! — ответила она, продолжая посмеиваться в веер. — Пылкие взгляды, туманные намеки, а теперь еще какой-то ключ! Интересно, что он открывает? Наверное, дверь в подземелье, где хранятся несметные сокровища!

Внезапно Матвей осознал, что эта затянувшаяся игра начинает изрядно раздражать его. Уж не думает ли самоуверенная особа подурачиться, а затем оставить его с носом? Однако она глубоко заблуждается, рассчитывая, что он позволит ей так с собой обойтись. Он получит с нее то, что она пообещала — быть может, слишком опрометчиво, но теперь уже поздно идти на попятный. Придется ей расплатиться за свою неосторожность.

Спрятав ключ в карман, Матвей улыбнулся «турчанке» одной из своих самых неотразимых улыбок и низким, грудным голосом сказал:

— Любезная маска, ты не находишь, что мы с тобой слишком заболтались? А между тем, играют такие чудесные вальсы, один прекрасней другого… Вы позволите мне пригласить вас, сударыня? — последняя фраза прозвучала так серьезно и учтиво, что дама растерялась от подобной перемены в поведении навязчивого кавалера.

— Пожалуй, да… — нерешительно протянула она.

Благодарно улыбнувшись, Матвей положил руку на талию женщины и начал кружить ее в вальсе. Она оказалась прекрасной партнершей, и вести ее в танце было одно удовольствие. Матвей настолько увлекся, что едва не забыл о своей скрытой цели — вальсируя с дамой, незаметно оказаться в другом конце зала, где располагались двери в соседний банкетный зал. Ибо за банкетным залом и начиналась та самая «длинная картинная галерея», из которой можно попасть в домашний театр.

Вальс был достаточно долгим, и когда он закончился, Матвей заметил, что его дама слегка запыхалась. Он тотчас предложил ей перейти в банкетный зал и выпить по бокалу шампанского. Мгновение поколебавшись, она согласилась. Стараясь не выказать своего торжества, Матвей любезно предложил ей опереться на его руку и подвел к одному из накрытых столов.

— Прошу вас, сударыня, — вежливо сказал он, протягивая ей бокал. Затем взял со стола тарелку с разрезанным ананасом и с галантным поклоном подал незнакомке.

— Благодарю вас, месье, — сказала она, отправляя в рот сочный ломтик ананаса. Потом сделала пару глотков шампанского и взяла с тарелки второй кусочек. — Попробуйте и вы, — с улыбкой обратилась она к Матвею. — По-моему, вкус божественный!

— Фрукты из оранжереи Корфа, действительно, хороши, — согласился Матвей. — Но я не из тех, кто может по достоинству оценить их вкус: я слишком избалован. — И, заметив в глазах дамы вопрос, Матвей пояснил: — За последние четыре года я ни разу не пробовал оранжерейных плодов. В тех краях, где я служил, у меня была возможность срывать их с ветки.

Незнакомка посмотрела на Матвея с живейшим интересом.

— Так вы служили на Кавказе?! — воскликнула она с таким искренним удивлением, что он едва не рассмеялся: проказница, видимо, забыла, как час назад сама напомнила ему, что он провел четыре года среди кавказских дикарей. — И где же, в каком полку? — продолжала «турчанка». — Мне любопытно это знать, потому что сын моей соседки по имению недавно был отправлен в те края за участие в дуэли, — с улыбкой пояснила она.

Матвей назвал полк, а его собеседница, в свою очередь, назвала фамилию соседа. Оказалось, что Матвей немного знаком с этим молодым человеком. Это расположило женщину в его пользу, и между ними завязался оживленный разговор. Напустив на себя вид бывалого вояки, Матвей начал увлеченно рассказывать о своей жизни на Кавказе. Тем временем они незаметно перешли из банкетного зала в картинную галерею. На мгновение Матвей остановился и пристально взглянул на свою спутницу. Но ее лицо, наполовину скрытое полумаской, не отражало никаких чувств, кроме неподдельного интереса к его рассказу. «Как она, однако, невозмутимо держится, — удивленно подумал Матвей. — Похоже, тот ключ, что лежит в моем кармане, вовсе не от заветной дверцы, и плутовка рассчитывает от души повеселиться, когда я начну возиться с замком».

Несмотря на такие мысли, Матвей продолжал двигаться к своей цели. Наконец они достигли зала, в конце которого находилась лестница, ведущая к дверям домашнего театра. Как и в предыдущем помещении, здесь не было ни души.

— Кажется, нам пора возвращаться назад, — неожиданно сказала «турчанка», замедляя шаг. — Это последняя комната в анфиладе, за ней домашний театр, который сегодня, конечно же, заперт.