Джо Беверли - Тайны ночи

Ничего не произошло. Тогда она заставила себя придвинуться ближе, соприкоснуться с ним голыми бедрами. И тихо засмеялась над собственной глупостью.

На что она надеялась? Что он тут же очнется, как будто она помахала у него перед носом пузырьком с нюхательной солью? Идиотка! Он все еще мертвецки пьян и, вероятно, проспит всю ночь напролет. Стоит ли ждать вожделения от человека, который пребывает в полном бесчувствии?

Сморгнув слезы смеха и досады, она решила перебраться к себе в постель.

Но так и не сдвинулась с места.

Ей просто не захотелось уходить от теплого и уже знакомого тела. И потом, никто не знает, когда он проснется, — может, завтра утром, а может, и через пару часов. На этот случай она должна быть рядом.

Прекрасно сознавая всю странность своего поведения, Розамунда повернулась на бок и пристроилась поближе к своему непутевому рыцарю, к своему нежданному-негаданному любовнику, посланному Богом избавителю. В конце концов она заснула, убаюканная его теплым и тихим дыханием.

Темно.

Больно.

Мучительно больно!

Он приложил руки к вискам. Голова раскалывалась, в затылке стучало при каждом ударе сердца.

Где он, черт возьми?

Что с его головой?

Он слегка приоткрыл глаза, но ничего не увидел.

Ослеп! Он ослеп…

Но тут его испуганный взгляд выхватил из тьмы узкую полоску тусклого света — вроде бы проем между тяжелыми шторами, за которыми чернела ночь. По крайней мере он очень надеялся на это.

Желудок сводило от боли. Только бы не стошнило! Если это случится, он захлебнется, потому что ни за что на свете не сможет повернуть голову.

Лежа в полной неподвижности, он постарался определить свое местоположение. Он в постели, в довольно удобной постели.

Раздет. Значит, не болен. Больной человек вряд ли лежал бы в постели голым.

Рядом с ним кто-то есть.

Они лежали порознь, но он слышал ровное, сонное дыхание. Женщина? Тогда понятно, почему он раздет, но…

Что, черт возьми, он здесь делает?

А может, это мужчина — попутчик или собутыльник? Рискнув пошевелиться, он протянул руку.

Женщина, без сомнения! Он уловил слабый цветочный аромат, взывавший к его инстинктам. Она в ночной рубашке. Странно. Чтобы он спал с женщиной, не сняв с нее рубашки?

Может, она жуткая скромница? Но такие не в его вкусе.

Кто она?

Черт, ну и дела!

Надо было выпить целую бочку, чтобы проснуться с такой дикой головной болью и забыть женщину, с которой провел ночь. Что он скажет ей утром?

Где же он так напился? Он должен это знать, должен помнить хотя бы начало вечера… Он попытался вспомнить место, имя женщины, обстановку…

И ухнул в пугающую пустоту. В памяти зияла сплошная черная дыра.

В панике он ухватился за тот факт, в котором был абсолютно уверен: он не пил лишнего. Во всяком случае, после Италии. Тогда ему было шестнадцать, и последствия бурных возлияний навсегда отучили его от подобных излишеств.

Может, он сейчас в Италии? Выпил слишком много хорошего вина в Венецианском дворце?

Нет. Это было давно.

Много лет назад.

Он в Англии.

Да, в этом нет сомнений. Он в Англии, и он вполне зрелый мужчина. Проведя рукой по подбородку, он ощупал свою челюсть, заросшую грубой щетиной. Неоспоримое доказательство! Недавно ему исполнилось двадцать девять.

Почему что-то ему известно наверняка, а что-то ускользает из памяти? Он знал, что находится в Англии, но не знал, где именно. Он знал, сколько ему лет, но не мог вспомнить, как прошли его последние годы. Проклятие! Он тряхнул головой, но тут же скривился от боли. Перед ним пронеслись обрывки воспоминаний — туманные, как будто завешанные пеленой.

Что же он помнит?

Прощание с семьей в Лондоне.

У него есть семья — братья и сестры. Он даже представлял себе их лица, но когда пытался вспомнить имена, получалась полная нелепица. Эльф… Синий эльф… Что за эльф и почему синий?

Нет, это невыносимо! Ему захотелось сесть, но увы!.. О Господи, Господи…

Он осторожно опустил голову на подушку и замер. Голова отзывалась болью на каждый вздох.

Видимо, он серьезно болен. Но кто же тогда эта женщина в его постели? Сестра-сиделка?

Вряд ли.

Кто она?

И кто он?

Эти простые вопросы выскакивали на поверхность сознания и тут же вязли в зловещей черной бездне, грозившей поглотить и его самого. Надо ухватиться за что-то реальное. Например, за ее ситцевую ночную рубашку…

— А, вы проснулись!

Женщина повернулась и взяла его за дрожащую руку. Он прижался к ней, чуть не плача от благодарности.