Барбара Картленд: Там, где правит любовь

Принцесса была очень хороша собой, с темными волосами и живыми, блестящими глазами. От матери-польки она унаследовала непринужденное изящество, а венгерская кровь, которая тоже текла в ее жилах, помогла ей стать искусной наездницей.

Полина всем сердцем полюбила свою новую подругу. К тому же у матери Полины тоже была примесь венгерской крови, и мастерство, с которым девушка ездила верхом, вызывало всеобщее восхищение мужчин и зависть женщин.

С раннего возраста Полина вместе с отцом переезжала из страны в страну и теперь бегло говорила на многих языках.

Маргарита не уступала ей в этом, и девушки часто в обществе болтали друг с другом то по-французски, то по-итальянски, то по-немецки или по-русски, забавляясь тем, что остальные присутствующие их не понимают или понимают плохо.

Маргарита нередко нарочно говорила что-нибудь смешное, и Полина, не в силах сдержаться, хохотала от души, а потом говорила:

— Вашему высочеству надо быть осторожнее. Ваши подданные могут подумать, что я смеюсь над ними, и тогда — вы же понимаете — я попаду в такую же немилость у себя на родине, как мой бедный отец.

— С трудом верится, что ваш отец может быть у кого-то в немилости! Он так красив и обаятелен, что, соверши он какое угодно преступление, его оправдают!

«Так могло бы быть, — мрачно подумала Полина, — если бы в министерстве иностранных дел заседали женщины, а не суровые и неумолимые мужи, которые, возможно, слишком серьезно относятся ко всем жалобам, которые поступают к ним из Европы».

Правда, после пяти месяцев их жизни в Альтауссе Полина начала надеяться, что Уайтхолл получил достаточно положительных отзывов об ее отце, чтобы его былые грехи были преданы забвению.

Впрочем, ей самой не хотелось покидать Альтаусс.

Здесь можно было танцевать с красивыми молодыми кавалерами, устраивать пикники у подножия гор, а теперь, когда с каждым днем становилось теплее, Полина с нетерпением ждала всех прелестей купания в здешних озерах, которых имелось множество, и одно спорило с другим по своей живописности.

— Мне нравится здесь, — проговорила она вслух в то время, как ее экипаж, не сбавляя скорости, поднимался по довольно крутой дороге ко дворцу.

Дворец, похожий на сказочный замок, возвышался над долиной, где цветущие фруктовые деревья стояли, словно окутанные бело-розовым облаком, а альпийские цветы покрывали разноцветным ковром горные склоны.

Голубое небо отражалось в глазах Полины. Она была похожа на отца. Золотистые волосы цвета зрелой пшеницы, нежно-розовая кожа, огромные, в пол-лица глаза под длинными, темными ресницами с золотыми кончиками, изящный и строгий овал лица.

Порой мужчинам, которые восхищались ею, казалось, что перед ними милый наивный ребенок, однако незаурядный ум девушки быстро убеждал их, что они заблуждались.

Было что-то необыкновенно привлекательное в том, как все чувства мгновенно отражались на ее лице, а на обеих щеках появлялись озорные ямочки.

— А у вас лицо непослушной девчонки! — заметила однажды Маргарита.

— Ничего подобного, — возмутилась Полина. — Со стороны вашего высочества просто бестактно говорить такое.

— Я же не имела в виду «капризной», — запротестовала принцесса. — Но, глядя на вас, невольно думаешь, что вы не прочь поозорничать. И, поверьте, это добавляет вам привлекательности.

Полина рассмеялась и вспомнила, что итальянцы, расточавшие ей комплименты в Риме, говорили примерно то же самое.

— Вы подобны ангелу, перед которым хочется преклонить колени, — заверял ее однажды некий молодой поклонник. — Но когда вы смеетесь надо мной, мне кажется, что вы чертенок, которого поспали из преисподней специально, чтобы помучить меня!

Полина тогда хоть и посмеялась над ним, однако припомнила слова своей няньки.

«На правом плече у тебя сидит ангел, — говорила та, когда Полина подросла. — А на левом — чертенок. Оба они шепчут тебе на ушко каждый свое. Тебе выбирать, кого из них слушать».

И Полина нередко замирала, прислушиваясь, что же шепчут ей «ангел» и «чертенок», и — что греха таить — не раз отдавала предпочтение советам «чертенка» как более забавным.

Экипаж остановился у богато украшенных ворот дворца, по обе стороны которых располагались будки караульных, расписанные розовыми и белыми полосами геральдических цветов.

Полина была здесь частым гостем, и, выходя из кареты, она улыбнулась и помахала рукой знакомым солдатам, которые стояли в этот час на страже, отметив про себя, что им очень идут их бело-красные мундиры.