Дебра Маллинз - Сладкий грех

— Обо мне говорит уже весь Лондон?

— Боюсь, что так.

— Клянусь честью, Дарси, меня там и в помине не было. — Он заглянул другу в глаза. — Должно быть, Пендлтон зачем-то пытается опорочить меня. Но ты-то должен мне верить!

— Может быть, — нахмурился Дарси. — Должен признать, меня эта история изрядно потрясла.

— Как такое возможно, чтобы сплетня, наподобие этой, расползлась по городу в мое отсутствие? — Вайльд поджал губы и бросил полный отвращения взгляд на мелькающие в окне здания Лондона. — Вот бы отец посмеялся, будь он жив.

— Думаю, Пендлтон мог попытаться тебя очернить, — предположил Дарси. — Эта версия, пожалуй, самая правдоподобная из всех.

— Дарси, ты знаешь меня лучше других. Я не лгу, не играю в азартные игры и я никогда не ввязывался в драки, если не считать спортивных поединков в «Джентльмен Джексон [1] Спортивная школа, открытая Джоном Джексоном в Лондоне в начале XIX в., которую посещали многие молодые аристократы (примеч. ред.). ».

— Еще два дня назад я бы всецело с этим согласился. — Дарси нахмурился. — Ладно, если ты утверждаешь, что этого не было, мне ничего не остается, Как поверить.

— Спасибо. — Вайльд нервно постукивал пальцами по колену. — Я поговорю с Пендлтоном и выясню, что за подлость он задумал.

— Отличная мысль. Если потребуется помощь, можешь обратиться к любому из нас. — Карета уже подвезла Дарси к дому. Он улыбнулся напоследок: — Или ко всем нам вместе взятым!

Вайльд кивнул.

— Я буду иметь это в виду.

— Очень на это надеюсь.

Лакей распахнул дверцу, и Дарси, шутливо отсалютовав, спрыгнул с подножки на землю.

Вайльд проводил его взглядом. Когда-то помощь друзей значила очень много. Они с Китом, Дарси и Вульфом были тогда еще совсем мальчишками, которых в школе задирали ребята постарше. Майкл, самый большой, смелый и умный среди них, предложил объединиться и сплоченно отражать нападки хулиганов. С юношеской самоуверенностью они стали называть себя сыновьями Гренделя, по имени могущественного мифического монстра из «Беовульфа». [2] В основе древнего эпоса о храбром витязе Беовульфе лежит легенда о том, как он спас датского короля от таинственного чудовища Гренделя, державшего все королевство в страхе несколько лет (примеч. ред.). Их план сработал, и дружба между ними, включая Майкла, с годами только крепла.

Но когда Майклу по-настоящему понадобилась помощь, никого рядом не оказалось… Майкл умер в одиночестве, на чужой земле, окруженный чужими людьми. После такого совесть не позволяла Вайльду просить друзей что- либо для него сделать. Он докопается до источника этой гнусной сплетни и заставит злые языки умолкнуть. Сам, своими собственными силами.

До полудня было далеко, поэтому он сумел застать Джонаса Пендлтона дома, когда тот еще не успел встать с постели. Дворецкий попытался было объяснить ему, что хозяин посетителей не принимает, но Вайльд пропустил это мимо ушей. Он просто вошел, отодвинув старика-дворецкого. Понимая, что негоже держать герцога в холле, слуге ничего не оставалось, кроме как позвать хозяина.

Вайльд ждал Пендлтона в крошечной гостиной, убранство которой выглядело весьма жалко. У хозяина, вошедшего в комнату, вид был не лучше — наспех надетая рубашка, наброшенный сверху сюртук, отсутствие галстука, волосы кое-как приглажены рукой. Бледно-голубые глаза его были налиты кровью, лицо выглядело мертвенно- бледным, если не считать зеленоватого синяка на скуле.

— Вайльдхевен, какого черта ты здесь делаешь в такую рань? — негодующе воскликнул он.

Вайльд выглянул окно.

— Солнце давно уже встало, Пендлтон. Все проснулись.

— «Все» не ложились на рассвете. — Пендлтон подошел к окну и задернул шторы. — А теперь я бы очень хотел узнать цель твоего визита.

Вайльд удивленно приподнял брови — он не ожидал такого холодного приема.

— Будь добр, объясни мне, что это за слухи ты про меня распускаешь.

— Какие слухи? — Не приглашая гостя присесть, Пендлтон сам повалился в кресло. — Я не сказал ни слова неправды.

— Неужели? — Вайльд не стал присаживаться, а вместо этого подошел поближе и навис над Пендлтоном. — Что это за бред о происшествии у Фултона три дня тому?

Пендлтон уставился на него.

— Как я уже говорил, все сказанное мной — правда. Может, ты чего-то и не помнишь, Вайльдхевен, потому что был в стельку пьян, но я-то уж точно не забуду. — Он потрогал синяк на челюсти. — Ты оставил мне хорошее напоминание.