Дебра Маллинз - Сладкий грех

Боже правый, он догадался!

Сердце ее чуть не остановилось, волна паники пробежала по нервным окончаниям. Подобно покорной гончей, она последовала за ним по коридору без малейшего сопротивления. Он уверенно двигался по направлению к комнате в конце коридора. Галантно приоткрыв дверь, он жестом пригласил ее войти и пропустил вперед.

Переступив порог, она оказалась в маленькой комнатке, освещенной одной лишь свечей и слабым огнем в камине. Внутреннее убранство комнаты было очень уютным и женственным и мало подходило для столкновения с разъяренным герцогом один на один.

Он пояснил, заметив ее удивление:

— Это личная гостиная миссис Везерби. — После чего он закрыл дверь и оперся об нее спиной, скрестив руки на груди. — А теперь, мисс Фонтейн, будьте любезны объяснить мне цель этого спектакля.

— Ваша милость? — Ее беспокоило то, что она осталась с ним наедине. Что у него на уме? Почему он смотрит на нее, как тигр, учуявший запах свежего мяса? Впечатлило ли его их совместное выступление так же сильно, как и ее? Или он собирается на нее наброситься?

Хочет ли этого она?

Миранда растерянно провела рукой по спинке изящного кресла, обтянутого бледно-голубой материей.

— Милочка, не нужно тут жеманничать. Вы такая же итальянская графиня, как и я.

Она надменно приподняла бровь, словно действительно была оскорбленной итальянской аристократкой.

— Ваша милость, вы ничего обо мне не знаете. И, как вы ясно и весьма нелюбезно дали понять сегодня, ни я, ни мои дела вас не интересуют.

— Нелюбезно? — Он рассмеялся, но это отнюдь нельзя было назвать приятным смехом. — Дорогая, да вы понятия не имеете о моих манерах и вкусах. — Он нарочито медленно осмотрел ее с головы до пят, раздевая взглядом. После такой чисто мужской оценки черты его ужесточились. — Будь на вас подобный наряд сегодня утром, наш разговор мог бы быть гораздо приятнее.

Она вся напряглась.

— Этот образ — иллюзия, всего лишь сценический костюм.

— То есть вы притворяетесь.

— Конечно, я притворяюсь, вам ли этого не знать! — Она бросила на него сердитый взгляд. — И вам ли меня в этом винить, ваша милость! Если бы вы не обошлись так грубо со мной и вашим сыном…

Он закатил глаза.

— Мы снова пришли к тому, с чего начали. Скажите, мисс Фонтейн, как вы узнали, что я сегодня буду здесь? Вы подкупили одного из моих слуг?

Она даже открыла рот от удивления.

— Я понятия не имела о ваших планах на вечер.

— Ну конечно. — Он саркастически усмехнулся, отошел от двери и приблизился к ней с решимостью, которая ее напугала и в то же время повергла в сладостную дрожь. Да что с ней такое? Почему она ведет себя, как замарашка перед прекрасным принцем?

Она попятилась.

— Ваша милость, я не совершила ничего дурного.

— То есть это представление… это музыкальное совращение… предназначалось не мне?

— Да вы мне даже не нравитесь!!!

— Ваше сольное выступление доказало обратное. — Он прищурился. — Миссис Везерби — мой хороший друг. Я не позволю унизить ее или же использовать ее творческие вечера в ваших низких корыстных целях.

— То есть мое унижение вас не заботит? — Она ловко укрылась от него за креслом. Чем больше мебели отгораживало ее от него, тем спокойнее она себя чувствовала. Одно его прикосновение, и она растает, в этом она не сомневалась. Нельзя было этого допустить. — Я вам ничего не сделала. Это вы попросили меня спеть. И я не просила мне аккомпанировать. Вы ищете скрытые мотивы даже в самых невинных поступках.

— Уж кого-кого, а вас, дорогая моя, невинной точно не назовешь. Вы вполне ясно дали это понять.

Она вся напряглась, ей не понравилось ударение, которое он сделал на слове «невинной».

— Вы осуждаете меня за то, что я сюда пришла? — спросила она. — Когда вы отказались принять своего ребенка, мне не оставалось ничего другого, кроме как начать поиски достойного места работы.

Он громко расхохотался и схватил ее за руку, вытаскивая из импровизированного убежища.

— И это вы называете достойной работой? Строить из себя сладкоголосую обольстительницу-иностранку, которая своим пением соблазняет ничего не подозревающих мужчин? Если вам нужен богатый покровитель, дорогуша, так и скажите.

Она попыталась высвободить руку, но он был сильнее. Он привлек ее к себе. Он был такой большой и теплый, и пахло от него чем-то пряным и возбуждающим. Это прикосновение только подлило масла в огонь, который она и так тщетно пыталась контролировать. Она чувствовала, как слабеет ее воля, дрожат колени, приятно ноет внизу живота.