Анна-Мария Зелинко - Дезире

Когда он смеялся, его лицо молодело и делалось совсем юным.

Я вздрогнула, когда Жозеф, протягивая свой бокал, обратился ко мне:

— За ваше здоровье, м-ль Клари! — Он подмигивал мне в то время, как остальные маленькими глотками пили свой ликер. И я вспомнила свое обещание.

— Зовите меня Эжени, как все, — предложила я. Мама сдвинула брови, но Этьен ничего не сказал.

Он был увлечен беседой с генералом.

— И на каком же фронте наша армия может начать наступательную войну? — он.

— Конечно, на итальянском. Мы прогоним из Италии австрийцев. Это будет легкая кампания. А Италия и прокормит, и оденет наши войска. Это плодородная и богатая страна.

— А итальянцы? Они не станут на сторону Австрии?

— Наша армия освободит итальянцев. Мы дадим Декларацию Прав человека всем провинциям, которые мы завоюем.

Чувствовалось, что хоть эта тема и интересует генерала, но вопросы Этьена начали его раздражать.

— У вас прелестный сад, — сказал Жозеф, обращаясь к маме и глядя через стеклянную дверь балкона.

— Еще не совсем установилась весенняя погода, — сказала Жюли. — Но когда зацветут сирень и розы, которые обвивают беседку… — Она вдруг умолкла. Я сделала вывод, что Жюли немножко вышла из равновесия, так как она прекрасно знает, что сирень и розы не цветут одновременно.

— Ваши планы на завоевание Италии уже разработаны? — Этьен не оставлял генерала в покое. Мысль о наступательной войне его покорила.

— Да, почти готовы. В настоящее время я инспектирую наши южные форты.

— Значит это уже решено в Конвенте?

— Проверку нашей готовности поручил мне гражданин Робеспьер. Мне казалось необходимым это мероприятие перед нашим вступлением в Италию.

Этьен одобрительно цокал языком. У него это было признаком удовольствия.

— Это грандиозно, хоть и рискованно.

Генерал, улыбаясь, смотрел на Этьена, и эта улыбка окончательно покорила моего брата, который был дельцом и был так далек от фантазий. Он бормотал:

— Хорошо бы ваши планы увенчались успехом.

— Будьте спокойны, гражданин Клари. Они увенчаются успехом, — сказал генерал вставая. — А кто из юных дам будет так любезен и покажет мне сад?

Жюли и я вскочили одновременно, и Жюли улыбнулась Жозефу. Не знаю, как случилось, но две минуты спустя мы оказались вчетвером, без мамы и Этьена, в весеннем саду, еще прозрачном, так как листья только начали развертываться.

Дорожка к беседке была узка, и нам пришлось идти парами. Жюли и Жозеф открывали шествие, я шла рядом с Наполеоном и мучительно придумывала, о чем с ним говорить. Мне так хотелось произвести на него впечатление!

Он же, казалось, не замечал нашего молчания, погрузившись в свои мысли.

Он шел так медленно, что Жюли и его брат нас сильно опередили. Мне показалось даже, что он нарочно замедлял шаг.

— Как вы думаете, скоро ли поженятся мой брат и ваша сестра? — спросил он вдруг.

Мне показалось, что я не расслышала. Я смотрела на него и чувствовала, что краснею.

— Ну? — спросил он. — Когда свадьба? Надеюсь, скоро!

— Но, они только что познакомились, — пробормотала я. — И мы не знаем…

— Эти двое созданы друг для друга, — заявил он. — Вы в этом тоже уверены.

— Я? — я сделала круглые глаза.

— Прошу вас, не глядите на меня так, — сказал он. — Разве вчера вечером вам не пришла в голову мысль, что хорошо бы поженить моего брата и вашу сестру? Разве она не в том возрасте, когда девушки обычно выходят замуж?

— Я не думала ничего подобного, гражданин генерал, — сказала я упрямо. Мне показалось, что этот вопрос и то, как он был поставлен, компрометирует Жюли.

Он остановился и повернулся ко мне. Он был всего на полголовы выше ростом, и, казалось, ему доставляет удовольствие, что он на кого-то может смотреть сверху вниз. Темнело, и весенние сумерки стали стеной между нами и Жюли с Жозефом. Лицо генерала было так близко, что я могла видеть его глаза. Я с удивлением отметила, что у мужчин бывают длинные ресницы.

— Не нужно иметь секреты от меня, м-ль Эжени. Я умею читать мысли маленьких девочек. Кроме того, Жозеф мне рассказал вчера вечером, что вы обещали познакомить его со своей сестрой. Вы даже сказали, что ваша сестра очень красива. Это неправда, и для этой лжи у вас должен был быть повод.

— Пойдемте, они уже в беседке.

— Разве вы не хотите дать своей сестре возможность получше узнать моего брата,, прежде чем она станет его невестой? — спросил он тихо. Его голос звучал так мягко, так ласково! Иностранный акцент у него почти не был заметен.